Ручка уже в нейтральном положении, просто придерживаю её легонечко пальцами. Скорость растёт, и самолёт перестаёт переваливаться с колеса на колесо, обретает устойчивость, идёт ровненько. И крыльями уже не машет, подобно подбитой чайке.

Подпрыгиваем упруго на очередной неровности, зависаем на мгновение в воздухе, валко покачиваем крыльями, и тут же опускаемся, колёса цепляют грунт — тук! Затрясло сильно, тут же от тряски под правой рукой внизу тоненько забренчал рычаг сброса бомб с внешних подвесок. Как будто крепления разболтались или тросовая проводка по борту шкрябнула.

А ведь вчера ничего похожего не было. Натяжка ослабла? После посадки нужно будет обязательно глянуть, что там с проводкой такое. И снова подпрыгиваем. И на этот раз уж точно летим! Басовитый рокот мотора сменяется на торжествующий, пропеллер весело тянет вперёд, под крыльями проносится истоптанная, изрезанная колёсами земля с кочковатыми пятнами пожухлой осенней травы, и плавно уходит вниз. Ручка управления становится тугой и перестаёт свободно болтаться. Тяну её на себя, даже не тяну, а слегка расслабляю мышцы руки, и самолёт тут же отзывается, вспухает, уходит вверх. Вертикальную скорость держу в пределах трёх метров, не больше. Но и этого на сегодняшний день больше чем достаточно. Насколько я знаю, за границей сейчас набирают высоту в основном за счёт кривизны земли. Нет пока нигде нормальных моторов, даже до авиационного «Гнома» ещё далеко. Летают на том, что есть, а есть лишь слёзы…

Метрах на тридцати ударило бы по глазам восходящее солнце, если бы не предусмотрел заранее такой момент. Прищурился, отвернулся в сторону. Кстати, а ведь наверняка можно в очки заказать затемнённые стёкла! И ещё одно — а почему бы в кабине не поставить козырьки от солнца? Или можно на боковые окна шторки повесить. Государь меня на юг отправляет, а там солнышко будет гораздо жарче…

Вот и граница поля. Промелькнула внизу редкая цепочка выставленного из жандармов оцепления, проплыло огромное величавое здание эллинга, ушла под капот ленточка железной дороги. Можно разворачиваться!

Метров сто высоты как раз и набрал к этому моменту. Выше пока не стал карабкаться, пошёл в горизонте по коробочке. Полёт нормальный, аппарат идёт ровно, ручку туда-сюда таскать не нужно. Второй разворот, третий…

Выполнил заход на посадку со снижением по визуальной глиссаде, но приземляться не стал, перед касанием толкнул вперёд РУД и ушёл на второй круг. Ещё успел засуетившемуся Тринклеру большой палец в боковое окошко показать. Надеюсь, если не он, то кто-нибудь ещё успел заметить мой успокаивающий жест. Нечего бегать и суетиться, у меня всё нормально! Поправил блокнот, в который я все режимы записывал, отмечал высоты и приблизительные скорости с оборотами мотора. Зачем? Так уже пора первую «Инструкцию по лётной эксплуатации самолёта» составлять!

Набрал ту же высоту, выше позже полезу, заложил левый вираж с небольшим креном. Визуально градусов десять-пятнадцать, если по горизонту смотреть. Потом вывод, и сразу же вираж вправо. Скорость небольшая, это да, но оттого и радиус разворота тоже невеликий. Поэтому времени это много не заняло. Раз, два и уже крутнулся на триста шестьдесят, как говорят, «на пятке». Сделал необходимые записи в блокнот. Дальше можно и увеличить крены, что и проделал. И снова потянулся за карандашом.

Потом пошли обязательные змейка, горка, снижение и набор с разной скороподъёмностью. На этих простейших фигурах пилотажа решил пока остановиться, остальное буду делать там, где любопытных глаз нет. Да и, пожалуй, на сегодня достаточно. Всё, что мне было нужно, я выполнил. Конструкция планера известная, проверена временем и войнами. Мотор вот только свой, ну да это ещё одна причина беречь ресурс. Сейчас заберусь повыше, посмотрю, как он себя на высоте поведёт.

Так называемую высотность проверю и мотора, и топливной системы.