— Моя любовь родилась в тот день, когда я увидел тебя. — Джаред легко коснулся губами ее губ. — Правда, я не сразу понял, что это любовь. Я изо всех сил старался сдержать вспыхнувшую страсть.

— Ах, страсть? — Олимпия улыбнулась. — И только-то?

— Страсть! — Он поцеловал ее в кончик носа. — Но и любовь тоже. Я никогда не чувствовал ничего подобного, Олимпия.

— Я счастлива слышать это, сэр.

— Вместо одного сокровища я нашел другое, — сказал Джаред, целуя ее. — И понял, что мне не нужны никакие другие сокровища.

— Милорд, я обожаю тебя. — Олимпия обвила руками его шею и притянула к себе. — Иди сюда и расскажи мне что-нибудь. Расскажи про далекие, диковинные острова, где влюбленные любят друг друга прямо на берегу, усыпанном бесценными жемчужинами.

Джаред не заставил повторять дважды. Он лег на Олимпию, требовательно лаская губами ее податливые губы.

Олимпия нетерпеливо задвигалась под волнующей тяжестью его тела. Он был уже возбужден, его плоть требовала от нее ответа, его страсть пробудила в ней знакомое ответное чувство. Ее ноготки впились в его плечи.

Когда мир вокруг перестал существовать, когда во всей вселенной остались только они одни, Джаред вошел в нее и жарко прошептал:

— Спой мне, моя сирена.

— Только тебе, — поклялась Олимпия.

— Я не собирался убивать Ситона, — целую вечность спустя произнес Джаред. — Я знаю. Ты вообще никого не можешь убить намеренно. Но в разгар дуэли всякое может случиться. — Олимпия стиснула руку Джареда. — Тебя могли убить.

— До этого бы не дошло. — Джаред улыбнулся в темноте. — Я хотел как следует проучить Ситона — он стал невозможно грубым.

— Что ты хотел сделать?

— Ситон был убежден в моей трусости и был уверен, что я не явлюсь на дуэль. Я знал, что, стоит мне появиться на Меловой ферме, Ситон до смерти перепугается.

— Ну и что? — не поняла Олимпия.

— Эта дуэль должна была стать его первой дуэлью. Первым столкновением с настоящей жестокостью. У него бы так дрожали руки, что он наверняка бы промахнулся. Я хотел дать ему возможность выстрелить первым. А потом я бы предоставил ему пару минут на размышление, перед тем как разрядить пистолет в воздух.

— И честь была бы спасена, и он получил бы урок, — медленно произнесла Олимпия.

— Совершенно верно. Как видишь, дорогая, совсем не было причин запирать меня в кладовой. — Джаред прижал ее к груди. — Но я рад, что ты решилась на это.

— Откуда я могла знать о твоих планах? — Ее голос звучал приглушенно, губы касались его шеи. — А вдруг что-нибудь бы произошло? На будущее помните, мистер Чиллхерст, что в таких вопросах вам надо советоваться со мной.

Раскатистый смех Джареда заполнил спальню.

Суматоха и галдеж были вызваны тем, что все пытались говорить одновременно. В одном углу Магнус и Тадеуш то и дело восклицали что-то непонятное, склонившись над наконец-то обретенной половинкой карты. Тут же Джиффорд без умолку задавал вопросы относительно той части, которая принадлежала Флеймкрестам.

Роберт, Хью и Итон сновали между взрослыми, взахлеб предлагая новые способы извлечения сокровища.

Минотавр путался под ногами, то и дело тыкаясь любопытным носом в туфли и ботинки.

В другом конце комнаты Деметрия рассказывала Олимпии, что заставило ее решиться поведать брату о случившемся три года назад.