Изменить размер шрифта - +
Я зажмурилась, и мне почудилось, что Полная Аура живет в непорочном времени, где нет места боли.

Она заговорила. Голос её звучал как бьющееся стекло. Мне был непонятен этот сбивчивый, дробный язык. Сестра Настоятельница торопливо вошла в часовню Вознесения Господня и увела её за руку. Избранные (искалеченные) живут за часовней, в покоях, куда нам нет доступа: войти к ним могут только Он, Сестра Настоятельница да их служанки. Кто то оставил дверь открытой, и Полная Аура вышла из покоев, но Сестра Настоятельница проявила благородство, ибо негоже беспокоить Полную Ауру, которая произносит речь. Ведь нить, связывающая их с нашей реальностью, может оборваться и оставить избранных в ловушке Неосязаемого Измерения, того места, которое находится за пределами атмосферы. Такое случилось лишь с двумя из них, мы больше никогда их не видели.

Какая то служанка будет наказана за то, что оставила дверь открытой. Сестра Настоятельница заставит её вопить.

Сестра Настоятельница сердито посмотрела на меня, но я опустила голову, как и положено в её присутствии да при её то габаритах. Мне не хотелось напороться на взгляд, предвещающий ледяную бурю.

Я закончила уборку и направилась к келье, а затем прошла по коридору, сделав крюк, чтобы подойти к чёрной резной двери. Поблизости никого не было, и я прикоснулась к древесине. За дверью – Убежище Просветлённых. Они не живут вместе с избранными, потому что являются самым ценным сокровищем Священного Братства (вот почему их не калечат, как Младших Святых, Ясновидиц и Полных Аур). Коридор длинный, он в стороне от наших келий, в которых спим мы, нечестивицы. Свечи в коридоре служанки меняют каждую ночь. Здесь есть пустые кельи, а в центре находится дверь, доступ к которой только у Просветлённых.

Зная, что у меня мало времени и это рискованно, я всё таки погладила наддверные крылья ангела, несущего киворий , лепестки лилий и перья соловья. Пока я мечтала о дне, когда меня посвятят в Просветлённые (а не в избранные, я этого не хочу), когда мне дадут Священный Кристалл и эта дверь распахнётся передо мной, я услышала плач, похожий на мяуканье, а затем приглушённый крик наподобие ворчания или рыка затаившегося хищного зверя. Я отпрянула от двери и бросилась бежать.

 

* * *

 

Мне нельзя никому рассказывать, что я видела Полную Ауру. Если я это сделаю, нечестивицы обвинят меня даже в том, чего я не делала, поскольку не им ведь явилось чудо, да ещё и хватило смелости поделиться этим видением. Сестра Настоятельница собирается отправить меня в Башню Безмолвия, что рядом с Монастырём Очищения. Башня Безмолвия (как же мы её боимся!), возведённая из камней и пристроенная к стене (наверное, она служила монахам наблюдательным постом), с оконцами без стёкол, круглая и такая высокая, что приходится вытягивать шею, чтобы увидеть, где заканчивается её винтовая лестница, образованная восемьюдесятью восемью холодными каменными ступенями.

Меня могут заточить там без воды и еды, в одиночестве и под открытым небом, под стрекотание сверчков, которое завораживает, как неземной пугающий звук.

Оставят далеко от Обители Священного Братства, в окружении костей, которые светятся в темноте.

 

* * *

 

Я пишу эти строки в своей келье без окон, при свечах, которые догорают слишком быстро. Украденным на кухне ножом понемногу выскребаю в стене небольшую щель, чтобы впустить немного воздуха и света.

Свои листки я заворачиваю в простыню и прячу под деревянными половицами. Когда хочу сэкономить чернила, оставленные монахами, я прокалываю себе кожу иголкой, чтобы использовать кровь. Вот почему на бумаге появляются более тёмные пятна красного цвета. Иногда готовлю чернила из древесного угля или из растений и цветов, которые собираю тайком, подвергаясь опасности. Не менее опасно писать всё это сейчас, в этом месте, но я хочу напомнить себе, кем я была до того, как попала в Обитель Священного Братства.

Быстрый переход