Несколькими ярдами поодаль на улицу рухнул Исвал, из его тела все ещё торчало копье. Он тут же попытался снова подняться на ноги; очевидно, ни магическое оружие, ни падение его не прикончили, но, как Аот и надеялся, раненое плечо, по крайней мере, не позволило ему пользоваться крыльями.

Барерис и Зеркало, очевидно, уже оправились от оглушающего эффекта вспышки тени. Они бросились к Исвалу и принялись наносить ему удар за ударом. Ночной охотник сумел ещё раз взмахнуть когтистой лапой и хвостом, а затем завалился набок и неподвижно замер.

Какая-то часть Барериса осознавала, что Исвал мертв. Тем не менее, он не мог остановиться и продолжал рубить труп, пока в его поле зрения не промелькнул призрак, который выбил одного из рыцарей из седла.

Барерис посмотрел наверх. Просуществовав положенное им время, парящие преграды начали исчезать, и призраки обрушились на врагов через разрывы. Они окружили наездников на грифонах, словно рой мягких светящихся пиявок, атакующих группу пловцов.

По их плану предполагалось, что, когда Исвал погибнет, какой-нибудь маг, владеющий необходимым заклинанием, рассеет окутывающий крепость неестественный сумрак. Но этого, кажется, не происходило. Выжил ли кто-то из тех волшебников? Если так, то заметил ли он, захваченный хаосом боя и занятый тем, чтобы выжить и защититься от врагов, что время действовать пришло?

Сделав глубокий вздох, Барерис закричал так громко, как мог только бард:

— Уничтожьте темноту! Немедленно! Сейчас!

На другой стороне поля боя трубач Мислантоса послал сигнал, несший то же сообщение.

Несколько мгновений казалось, что их никто не услышал — по крайней мере, никто из тех, кто владел необходимыми силами. Но затем, однако, небо моментально из черного стало голубым. Внезапно вспыхнуло солнце, очищая воздух от призраков, и Барерис, вздрогнув, сощурился.

Он не был уверен, что все духи исчезли. Возможно, некоторые из них сгинули не полностью, а развоплотились в остаточную энергию, словно Зеркало в его самой эфирной форме, слишком рассеянную, чтобы вновь проявиться до наступления ночи.

Конечно, Тазарская крепость все ещё кишела гулями и ожившими трупами — тварями, что были способны переносить солнечный свет, пусть тот и причинял им боль. До конца битвы оставалось ещё далеко. И все же теперь Барерис был уверен, что он и его союзники победят. Но, если расценивать их победу как акт отмщения, её все равно было недостаточно. Ничего и никогда не будет достаточно, чтобы расплатиться за его потерю, но, по крайней мере, начало оказалось положено. Хотя бард и был вымотан до предела, он широкими шагами направился к разрушенной стене и хаосу шума кипевшей там драки, ища, кого бы ещё прикончить. Зеркало, который по какой-то причине был невосприимчив к очищающей силе солнечных лучей, последовал за ним.

Глава 14

17 Киторна, год Возвышения Эльфийского Рода

Аот сделал глоток пива, рыгнул и произнес:

— Одно неоспоримое достоинство у нежити все-таки есть. Захватывая замок, они, по крайней мере, не выпивают до капли весь эль.

По правде говоря, у него и правда была веская причина этому радоваться. Учитывая то, сколько священников погибло от взорвавшихся факелов Сзасса Тэма, целебной магии катастрофически не хватало. Как капитан и боевой маг, он имел полное право воспользоваться помощью жрецов, чтобы те срастили переломанные кости ему и Яркокрылой, но ушибы, какими бы болезненными они ни были, это совсем другое дело. Нимия и многие другие знакомые ему офицеры без колебаний приказали бы истратить на себя ещё одну порцию исцеляющей магии, но только не он — не тогда, когда столько простых солдат могут умереть, так не дождавшись помощи жрецов. Он просто переносил это неудобство, как мог, и алкоголь ему помогал, как помогал и во многом другом.

Сидящий по другую сторону небольшой обшарпанной гостиной, которая составляла большую часть их нынешнего жилища, Барерис, методично точивший кинжал, поднял голову и спросил:

— Как ты думаешь, когда мы направимся в горы?

Аот вздохнул.