— Да, мэм, сейчас только семь часов. Он сказал, что это очень важно, и просил разбудить вас.

Роза положила телефонную трубку на одеяло, и Лидия взяла ее.

— Говорит Артур. Это ты, Лидия?

Голос Артура, чересчур громкий, загудел ей в ухо. Артур Эйвон ненавидел телефон и никогда не умел им как следует пользоваться.

— Да, это я. Что-нибудь случилось?

— Я подумал, что ты должна узнать — Элизабет больна, очень больна. У нее воспаление руки и высокая температура. Врач, конечно, присматривает за ней, но я подумал, что тебя как ближайшую родственницу следует поставить в известность.

— Спасибо, Артур. Мы можем чем-нибудь помочь?

— Нет. Мне самому едва позволяют ее видеть. Между нами, я не очень высокого мнения об этих докторишках, но, наверное, дело свое они знают.

— Как она заразилась? — спросила Лидия.

— Они думают, что, должно быть, в операционной, — грохотал Артур. — Она, конечно же, не имела никакого права находиться там, это не ее дело! Но ты же знаешь, Элизабет никогда нельзя было запретить делать то, что она хочет.

— Мне жаль, ужасно жаль, — сказала расстроенная Лидия. — Есть ли смысл в моем приезде?

— Нет, думаю, никакого. Если что изменится, я тебе сообщу.

— Спасибо, Артур. Я хотела бы все знать. Но ты позвонишь мне сегодня вечером в любом случае?

— Хорошо. Если можно, в девять тридцать, после новостей.

— После новостей, — мрачно повторила Лидия, думая, что последнее замечание совершенно в духе Артура.

После звонка она уже не смогла заснуть. Все лежала и беспокоилась об Элизабет, потом не выдержала и в восемь тридцать позвонила старшей медсестре.

— Простите за беспокойство, — сказала она, — но лорд Эйвон звонил мне насчет сестры, и мне бы очень хотелось узнать немного больше. Вы знаете, как порой не хватает мельчайших подробностей.

— Я вполне понимаю, миссис Станфилд. По сути дела, это я предложила, чтобы лорд Эйвон позвонил вам.

— Она в самом деле плоха?

— Боюсь, что да. Поначалу она не беспокоилась и думала, что просто заразила палец. Но инфекция успела распространиться, прежде чем она показала мне больной палец. Позже две наши сестры рассказали мне, что леди Эйвон дотронулась до одного инструмента после операции. Конечно, как только я это услышала — сразу послала за нашим главным хирургом и за врачом леди Эйвон. Они делают то, что могут, и мы надеемся, что температура понизится, но это заражение стафилококком, поэтому мы не можем использовать сульфамиды.

— Я должна увидеть ее, — сказала Лидия. — Можно мне приехать? Лорд Эйвон, по-видимому, посчитал это ненужным.

— Думаю, вы совершенно правильно поступите, если приедете, миссис Станфилд, — сказала старшая медсестра, и по ее тону Лидия поняла, насколько положение серьезно.

Ей трудно было ездить куда бы то ни было, так как из-за ограничений на бензин они не могли пользоваться собственной машиной, а в наемных она обычно чувствовала себя неудобно и от этого ужасно уставала. Но с помощью Розы Лидии удалось забраться в местное такси, и они отправились по деревенским дорогам в Эйвон-Хаус. Она была рада, что Иван сейчас в отъезде, иначе он обязательно поднял бы шум, возражая против такой экспедиции, но репетиция накануне прошла неудачно, и он сообщил по телефону, что устал и переночует в клубе.

Лидия почувствовала облегчение после его звонка, потому что боялась взглянуть ему в глаза, зная все подоплеку событий, связанных с Филипом и Тайрой, и не желая обманывать любимого мужа и в то же самое время сознавая, что сказать ему правду невозможно.