Она отвернулась. Подошла официантка и приняла заказ. Появилась девушка-сомелье, бережно держащая за ножку, точно бордовую розу за стебель, бокал вина.

Анри снова уловил эту особенную интонацию в голосе женщины, что появляется, когда женщина говорит с мужчиной, который… Лора точно так же говорила с ним. У всех других главную роль играли всегда слова, их было очень много, слов, они были яркие, красивые, пафосные, и за ними терялись эта будоражащая душу вибрация голоса, этот безмолвный монолог глаз — и Рита, и Лора за кажущейся небрежностью формулировок умудрялись прятать гораздо более глубокие и сильные порывы.

Рита сделала маленький глоток вина и поставила бокал на сложенную углом белую хлопковую салфетку.

— Платить я буду сам… — напомнил юноша, дабы разбавить романтическое настроение, которое формировалось в течение вечера само собою, исподволь, понемногу — запах магнолий, нежное бормотание мелодии в ночном такси, мягкий золотой свет ламп над столиком…

— Как скажешь, — с обыкновенной своей простотой согласилась Рита, — только всё же объясни, отчего ты считаешь, что если я тебя угощу, меня сразу станет можно подозревать в наличии гадких намерений на твой счет?

— Гадкие намерения тут не при чём, — возразил юноша, — просто в демократическом обществе, где восстановлено всеобщее равноправие, женщина не должна содержать мужчину. У всех должны быть одинаковые возможности, и, следовательно, ко всем должны предъявляться одинаковые требования. Мужчина должен быть способным обеспечить себе ужин без посторонней помощи.

— Так ведь ты — можешь. Только я хочу тебя угостить. Это признак гадких намерений?

— Не знаю… — потерялся Анри.

— «Гадкие» намерения у меня есть, конечно, но я не собираюсь ни воплощать их, ни, тем более, платить за твой ужин. Ты заказал почти на две сотни атлантиков. У меня нет таких денег…

Анри-Арчи покраснел.

— Как это понимать? Вы сами привели меня сюда, капитан Шустова.

— Я могу привести тебя куда угодно. Независимый мужчина в первую очередь должен думать своей головой… — Рита отхлебнула ещё вина и заливисто расхохоталась.

— Я должен буду оплатить весь счёт? — удивленно пробормотал молодой депутат.

— Да, — невозмутимо подтвердила Рита, накалывая на вилку сочную тушеную мидию, — сегодня ты меня угощаешь.

Анри-Арчи было досадно, Рита ловко сыграла на его убеждениях, но он не мог не признать, что её абсолютно не геройская наглая выходка очаровала его. Он находил в Рите всё больше сходств с Лорой, и это не могло не будоражить чувств. Лора была самым сильным любовным впечатлением его жизни, и теперь она как будто вернулась…

— Поменяемся ролями. Вернемся во времена патриархата, — Рита отправила в рот ещё одну мидию.

— Вы думаете, патриархат — это было очень плохо? — осторожно спросил Анри.

Рита мотнула головой.

— Плохо или хорошо — это не важно. Тогда просто не могло быть иначе. Степень развития цивилизации требовала патриархата, как наиболее удобного уклада для выживания общества в целом. Орудия труда, оружие, медицина — всё было очень примитивное, и бремя продолжения рода не позволяло женщинам осознать свою истинную силу.