Послышался какой-то стонущий визг, словно трение металла о металл. Он повторялся раз за разом — и вдруг наступила тишина. Потемнело.

Бам! Наверное, это звенит, сжимаясь, металл. Прозвучал металлический визг, звон раздался снова.

Вокруг мачты закричали, и вновь крики оборвал рык капитана. Теперь я даже разглядел Андерсена — вон, вон, голова в треуголке! Он стоял около шпора, или основания, или как его там, и как только повалилась последняя балка, гаркнул, заглушая грохот:

— Молчать!

Бам!

Бам-м!

Бам-м-м!

Тишина.

— Продолжайте, мистер Бене, продолжайте, — скомандовал капитан уже спокойней.

— Что думаете, Кумбс? — поинтересовался Бене.

— Надо б малость погодить, сэр.

Опять тишина. Следом — стон металла, оглушительный скрежет и треск мачты.

И снова Бене:

— Воды. Быстро, бегом!

Яростное, зловещее шипение, огромные клубы белого пара…

Наступила пауза, которой, казалось, конца не будет. Пар поднялся кверху и растаял. Заскрипела, застонала мачта.

— Отлично, ребята. Продолжайте.

Один за другим заскользили по трапам темные силуэты матросов. Капитан заговорил нарочито громко:

— Что ж, мистер Бене, вас можно поздравить. Вы у нас изобретатель. Вы тоже, Кумбс.

— Благодарствую, сэр.

— Я впишу ваши имена в судовой журнал.

— Весьма признателен, сэр.

— А вы, мистер Саммерс, ступайте со мной.

Я увидел, как две темные фигуры карабкаются по трапу у самой фок-мачты. Ко мне подскочил матрос.

— Мистер Бене велел передать — можно пройти, сэр.

— Ах велел? Да неужели?

Я прошел к мачте и огляделся. Бене встал рядом. Даже в полутьме было заметно, каким победным восторгом светится его лицо — я такого еще не видел. С нескрываемым любопытством я взглянул кругом. Без сомнения, операция прошла удачно. Что же именно сделали? Гигантский цилиндр мачты спускался сквозь потолок и, казалось, входил в деревянный куб. Поскольку диаметр самой мачты составлял около ярда, можно было рассчитать примерный размер степса, или основания, на которое она опиралась. Похоже, длина стороны куба не меньше двух ярдов. В жизни не видывал такого огромного куска дерева! Он, в свою очередь, покоился на кильсоне — продольном брусе, который тянулся во всю длину судна, над килем. Прямо перед собой, на задней стороне степса я увидел железную пластину с торчащими из нее прутьями. Так вот они — те самые балки, которые раскалили докрасна или добела в этом царстве дерева, готового в любую минуту вспыхнуть, словно трут, превратив корабль в громадный костер. На поверхности больше не было видно трещины, возникшей из-за колебаний мачты. Она закрылась, да больше, чем закрылась! Боже правый, остывающее железо стянуло гигантский кусок дерева с такой силой, что древесина пошла мелкими параллельными морщинками. Потрясающе! С губ сорвалось восклицание:

— Господи! Боже милостивый!

Выражение лица мистера Бене не изменилось. Он не отводил взгляда от металлической пластины, напряженно повторяя:

— Вуаль скрывает образ твой, то лед и свет, то зной и мрак…

Его голос затих и истаял. Он словно бы наконец-то заметил меня — мне даже показалось, что он не притворяется. Лицо приобрело человеческое выражение.

— А, мистер Тальбот! Вы понимаете, что перед вами?

— Предполагаю, что на другой стороне степса находится точно такая же пластина.