- Отлично, Менсон. Контракт для вас уже готов, - он помолчал, испытующе взглянул на меня, прищурив глаза. - Да, вот что еще... Вы будете
бороться с коррупцией и обманом. Вы должны уяснить, что постоянно будете на виду, как золотая рыбка в аквариуме. Вы обязаны соблюдать
осторожность и никому не давать повода для каких-либо нападок. Золотым рыбкам негде спрятаться - помните это! Посмотрите на меня, я - квакер и
горжусь этим. Я верю в бога, и моя личная жизнь безупречна. Никто не может упрекнуть меня в чем бы то ни было. И вы тоже не смеете стать
объектом критики. Вам это ясно? Ни капли алкоголя, когда вы за рулем, никаких связей с женщинами. Вы живете в благополучном и счастливом браке,
и он должен оставаться таковым. Никаких долгов. Вам нельзя делать ничего такого, к чему могут придраться обиженные люди. Стоит вам сделать один
неосторожный шаг, как на вас набросятся все газеты штата. Теперь у вас есть великая цель - преследовать коррупцию и нечестность, вы приобретете
множество врагов, которые постараются свалить вас при первой же возможности.
Поскольку я нуждался в его 30 тысячах, я сказал, что все понимаю. Однако после того как подписал контракт и вышел из его кабинета, меня
начало беспокоить неприятное чувство.
У меня уже были долги, в банке числился перерасход. И еще была Линда, которая, не переставая, сорила деньгами. И при всем этом у меня
хватило глупости согласиться на покупку дома в Истлейке. Это был изысканный район вилл, выстроенных для тех, кто мог себе такое позволить. Цены
роскошных комфортабельных домов колебались в пределах 75 тысяч. Такой дом был полной чашей: ковры, посудомойки на кухне и даже система
автоматической поливки газонов, а в самом Истлейке - клуб, конюшни, теннисные корты, плавательный бассейн, поле для гольфа с освещением и
большой супермагазин, в котором можно было купить все, начиная от запонок и кончая продуктами. Истлейк казался Линде раем на земле. Она заявила,
что мы просто не сможем жить ни в каком другом районе. И потому я купил дом, который обходился мне в год в десять тысяч долларов.
Мы переехали, и Линда была счастлива. На мебель ушли все сбережения. Мне пришлось признать, что дом действительно превосходный, и я
гордился, что купил его. Однако в глубине души меня страшили расходы, связанные с покупкой. Наши соседи были в большинстве своем моложе нас, но
у меня создалось впечатление, что в финансовом плане они обеспечены значительно лучше. Каждый вечер мы либо принимали гостей, либо сами шли в
гости. Линда, разумеется, захотела собственную машину, и мне пришлось купить “остин”, но ей этого было мало. Она требовала все новых и новых
трат: ее приятельницы постоянно щеголяют в новых нарядах, так почему она время от времени не может менять гардероб? Она не умела готовить, и
домашнее хозяйство наводило на нее скуку. Мы наняли Сисси, крупную негритянку, которая приезжала через день в старом облупленном “форде”. Каждый
ее визит обходился мне в 20 долларов. Мой тридцатитысячный заработок, который казался таким великолепным, когда я подписывал контракт, теперь
свелся к нулю. Но журнал имел успех. Хоть этому я мог порадоваться. Мне повезло, так как я по лучил в сотрудники двух самых выдающихся
репортеров, каких только мог иметь: Уолли Митфорда и Макса Берри, а детективное бюро Чендлера снабжало меня непрерывным потоком информации.
Чендлер одолжил мне также и своего эксперта по рекламе, который, действительно, оказался прекрасным специалистом. Никаких финансовых затруднений
с журналом не возникало. |