Через десять дней пути по саванне русские путешественники достигли города Банги, изрядно укреплённого, стоявшего на стратегическом перекрестке, на берегу реки Убанги, впадающей в Конго.

Через каждые пятьдесят километров, рядом с дорогой находилась небольшая почтовая станция с небольшим количеством людей, проживающих в ней. Станции только появлялись, и пока не везде был выдержан стандартный промежуток минимального расстояния между ними.

Но они росли, как грибы, появляясь каждый месяц, обрастая примитивными постройками, в виде обычных конусообразных хижин, загонов для скота, а также, постройками для хранения инструментов, оружия, тамтамов и запасов продовольствия и дров для сигнальных костров.

Наконец, русский отряд достиг цели своего путешествия, и вдалеке распростерся, разбросанный беспорядочной кучей разных хижин, город. В начале своего путешествия русские слышали множество разных слухов о том, что вождь и король Мамба погиб. Об этом же, украдкой шептали и арабские купцы.

— «Исчез» — так же тихо, но уже не оглядываясь, сообщали им армянские купцы.

— «Ушёл за душами врагов и скоро вернётся», — с непонятным восторгом вещали чернокожие проводники, осеняя себя коптским крестом, шепча благословления своим богам и пряча сделанные из эбенового дерева фигурки вождя в свои мешки.

Уже уплывая из Бирао, их ушей достигла радостная весть о возвращении Иоанна Тёмного, сумевшего в очередной раз вывернуться из лап смерти. Цвет лап африканской смерти не уточнялся. Особой радости всем путешественникам это не принесло, они и так уже достаточно видели и слышали, заплатив за это высокую цену, потеряв в процессе продвижения в центр африканского континента несколько своих людей, погибших от болезней и укусов ядовитой фауны Африки.

Но любопытство было сильнее возникшей антипатии к известному по газетам чернокожему королю, и они продолжили своё путешествие с удвоенной скоростью, надеясь получить запас эмоций на всю оставшуюся жизнь. Рядовые казаки в ночных посиделках у костра много болтали, пересказывая друг другу рассказы осевших здесь соотечественников, уже свободно изъяснявшихся на местных языках, а кто-то из них уже понимал и арабский.

Байки были разными, но в основном, они касались достоинств и недостатков местных женщин, которых втайне успел попробовать, практически, каждый, кто хотел. Никто этому не препятствовал, и возможно даже, старейшины подталкивали местных женщин, поощряя деторождение мулатов. Опять же, всё это было известно только по слухам, и наверняка никто ничего не знал.

После обсуждения женщин, наступала очередь обмениваться впечатлениями о жизни здесь вообще, и возможности разбогатеть, в частности. Дальше разговор плавно перетекал к оружию, которого здесь было разнообразное количество, и многие из казаков обменяли свои вещи на красивые кожаные щиты и короткие копья, восхищённо рассматривая их необычные лезвия.

А африканский метательный нож, с несколькими лезвиями, торчащими в разные стороны, имел уже каждый, включая и брезгливого штабс-капитана Мещерского и спесивого князя Иосифа Андроникова. Всю остальную экзотику они рассчитывали приобрести на обратном пути.

Некоторые мечи и сабли, продававшиеся на рынке в Бартере, своим происхождением были обязаны эпохе первых крестовых походов. Эти раритеты или, что более вероятно, более поздние копии, сделанные с реальных прототипов, следовало непременно приобрести в свою коллекцию, как думал грузинский князь. Но до этого, пока ещё, было далеко.

* * *

Я удивлённо слушал Мванги, ставшего при мне кем-то вроде министра, отвечающего за связи с общественностью. А кроме этого, ещё и заведовавшего сейчас всеми хозяйственными делами, которые я, за время своего вынужденного отсутствия, пустил на самотёк, а он, выйдя из опалы, и завоевав моё временное доверие, подхватил и понёс на своих плечах.