Как это и планировал Мягкотелый, Момо не стал откладывать в долгий ящик свою похоть, а в первую же ночь набросился на Эстель, в полной мере насладившись ею, а после заснул. Эстель прорыдала всю ночь, но вытащить кинжал из-под одежды Момо так и не решилась. Ударить себя ножом, этому противилось всё её молодое, хоть и жестоко поруганное, тело.

Вместо этого, она попыталась сбежать, но за входом в хижину её ждали и, скрутив, препроводили в хижины гарема, поручив старым жёнам, которые принялись её успокаивать. Наконец, зарёванная Эстель, с распухшим от соплей носом и красными, как у вампира глазами, забылась тяжёлым сном, полным кошмаров.

Момо проявил несвойственную ему заботу, и на следующую ночь не стал её мучить, а воспользовался прелестями следующей девушки, но уже чернокожей, а в следующую ночь наступила очередь третьей. Момо был доволен и принял днём своего персонального совратителя.

Мягкотелый, временно взяв на себя роль дьявола-искусителя, бочком просочился в хижину жестокого ближника Мамбы и начал непростой разговор.

— Приветствую тебя, о, могучий воин! Повелитель десятков тысяч солдат. Средоточие воинской мудрости и светоч непревзойдённого опыта.

Момо довольно улыбался, воспринимая источаемую Мягкотелым лесть как нечто, само собой разумеющееся. Хорошо, что нашёлся хотя бы один человек, который смог по достоинству оценить его таланты. А Мягкотелый продолжал заливаться цветастым соловьём, блестя восточными эпитетами, как павлин перьями хвоста.

— Несомненно, твои выдающиеся способности и воинский талант были оценены по достоинству Великим королём Иоанном Тёмным, — и после этих слов он согнулся в низком поклоне.

Момо поморщился и счёл нужным возразить ему на это.

— Нет, Мамба не захотел видеть очевидного, и приблизил к себе других людей.

— Несомненно, это великая ошибка… о, великий чернокожий воин! Ты достоин большего. Вай, вай, вай! Как нехорошо-то.

— А ведь ты бы мог и сам стать хозяином положения. Я слышал…, ты был правителем этого чудного города?

— Да, — самодовольно приосанившись на резной скамейке, сказал Момо.

Мягкотелый сделал пару мелких, со стороны практически незаметных, шажков к внимательно его слушающему Момо.

— Может, стоит попробовать? Я знаю несколько весьма влиятельных вождей, которые могут поддержать твои притязания на трон.

Но Момо уже испугался сказанного и замолчал, а потом сделал знак, что он больше не желает продолжать этот разговор. Что ж, решил про себя Мягкотелый, вода камень точит, придётся ещё немного подождать. А ночные кукушки пусть кукуют каждую ночь хвалебные оды безобразному и жестокому дикарю.

Даже для Эстель нашёлся мёд восточных речей.

— Послушай, белая голубка! Старый Азиз аль-Мухрам знает о том, что тебе не нравится спать с твоим нынешним повелителем. Такая у тебя незавидная судьба, хотя многие чернокожие девушки с радостью хотели бы оказаться на твоём месте.

Заметив гневное движение бровей разозлившейся девушки, он одним резким жестом остановил слова, готовые сорваться с её розового язычка.

— Постой, я знаю, как облегчить твои страдания. Каждую ночь, которую ты будешь проводить с Момо, шепчи ему на ухо слова о его всемогуществе. Это нетрудно, я научу тебя им. Взамен, я сделаю так, что он будет реже проводить с тобою ночи, отдавая предпочтение чернокожим девушкам.

— Как ты это сделаешь? — удивлённо проговорила Эстель.

— Ммм, ну например, скажу ему, что ты заболела, и он может от тебя заразиться белой болезнью.