- Вот видите, - улыбается Корнелий. - И вообще должен я вам сказать, мы недалеко пойдем в нашей атеистической деятельности, если всех церковников будем изображать людьми невежественными, незнакомыми с достижениями современной науки. Даже в православных духовных академиях преподаются теперь естественные науки, а высшее духовенство католической церкви, кардиналы и епископы вообще люди высокой культуры. Покойный папа римский боролся к тому же за мир во всем мире.

- Куда же это мы попали?! - вскакивает вдруг Вадим Маврин. - За кого нас тут агитируют? Против попов или за попов? Ничего себе лектора нам прислали!..

- Ведите себя как полагается, товарищ! - повышает голос Козырев.

- А чего вы его осаживаете? Он правильно говорит, - поддерживает Вадима его седоволосый сосед. - Когда я комсомольцем был, разве так мы с попами боролись? Мы тогда в их церквах комсомольские клубы устраивали. А сейчас против них и слова нельзя сказать. Если не в милицию за это потащат, то извиняться заставят. А за что извиняться? За то, что мы их религиозный дурман разоблачаем?

- И лектор тоже, видать, из бывших попов!.. - уже совсем не в себе вопит Вадим Маврин.

- Ну, знаете ли, товарищ Козырев!.. - повышает голос Корнелий. - Раз меня так оскорбляют тут, я лучше уйду...

- Нет, уж лучше тогда я уйду, - встает отец Никанор. - А вы продолжайте свою работу, гражданин лектор.

- Это же безобразие, товарищи! - стучит стаканом по графину с водой Козырев. - Форменное хулиганство! Я сейчас милицию вызову...

- Вот-вот! - ехидно ухмыляется сосед Вадима Маврина. - А я что говорил? Перед батюшкой пардоны, а нашего брата в милицию. Дожили...

Отец Никанор между тем успевает выйти вместе со своими старушками.

Тогда снова поднимается Колокольчиков.

- Может быть, теперь, когда священнослужитель, так действующий на нервы некоторым молодым и пожилым комсомольцам, удалился, дадим возможность товарищу лектору закончить свою беседу?

- Правильное предложение! - выкрикивает кто-то из поселковых комсомольцев. - Хватит этим дачникам волынить!

Корнелий с хорошо разыгранным волнением долго пьет воду. В зале воцаряется тишина.

- Ну хорошо, я продолжу, - примирительно произносит он наконец. - Жаль однако, что батюшке пришлось ретироваться. Он ведь выслушал только позитивную, так сказать, часть моей оценки высшего духовенства, что, как вы понимаете, было с моей стороны чисто ораторским приемом. А теперь, к сожалению, уже в его отсутствие придется мне рассказывать вам, почему же приходится современному духовенству изучать естественные науки и даже марксизм. Конечно, не от хорошей жизни, товарищи.

В зале понимающе улыбаются.

- С этого бы и надо было начинать! - снова выкрикивает Вадим, но на него шипит теперь даже его сосед.

- Полемика - дело тонкое, требующее дипломатии, дорогой товарищ, обращается теперь уже к Вадиму Корнелий.

- Да не отвлекайтесь вы на него, - недовольно произносит кто-то из комсомольцев.

И Корнелий начинает обстоятельно разоблачать ухищрения духовенства, спекулирующего на терпимости Ивана Петровича Павлова к религии. Излагает он вкратце и материалистическое мировоззрение великого физиолога.

Беседа его кончается в девятом часу. К этому времени подходит еще кое-кто из жителей поселка, так что зал заполняется почти до половины. Это дает основание Козыреву написать в отзыве на путевке Корнелия Телушкина, что его интересная лекция прошла при переполненном зале.

10

Леониду Александровичу Кречетову очень легко разговаривать с майором Ураловым. По его вопросам чувствуется, что он сведущ если не в геофизике, то в физике бесспорно. А потом профессор не без удивления узнает, что Уралов имеет степень кандидата физико-математических наук, и ему даже кажется, что майору государственной безопасности оно ни к чему.

Наблюдательный майор Уралов замечает это удивление на лице ученого, но лишь снисходительно улыбается - не рассказывать же профессору, как кандидатская степень помогла ему однажды поймать "электронного шпиона", передававшего секретную информацию с одного из наших полигонов.