– Ничего, кроме нескольких рутинных расследований, Уотсон, – ответил он на мой вопрос с ноткой искреннего огорчения в голосе. – Творческое начало в преступном мире, кажется, полностью атрофировалось с тех пор, как я избавил мир от покойного Берта Стивенса, да будет ему земля пухом!

После этого наступило долгое молчание. Холмс угрюмо свернулся в своем кресле и не произнес ни слова до той самой неожиданной реплики, с которой я начал рассказ.

Когда я поднялся, собираясь уходить, Холмс снова оглядел меня критическим взглядом.

– Как я вижу, Уотсон, – сказал он, – вы уже начали расплачиваться за свое семейное счастье. Плохо выбритая левая сторона вашего подбородка дает невеселые основания полагать, что некто переставил ваше зеркальце в ванной под другим углом. И, кроме того, вы позволяете себе излишние расходы.

– Совершенно неоправданное обвинение.

– Это при зимней-то цене в пять пенсов за цветок? А петлица вашего сюртука говорит о том, что в нее вдевали бутон не далее как вчера.

– Впервые замечаю за вами подобную мелочность, Холмс, – ответил я довольно резко.

Он разразился искренним смехом.

– Мой дорогой друг, вы должны простить меня за это! – воскликнул он. – Ведь это действительно до крайности несправедливо, что я выплескиваю на вас накопившиеся во мне излишки умственной энергии, которые действуют мне на нервы. Но постойте! Я, кажется, что-то слышу.

На лестнице раздались чьи-то тяжелые шаги. Мой друг жестом показал, чтобы я вернулся в кресло.

– Задержитесь ненадолго, – сказал он. – Это Грегсон, и старый пес, быть может, снова при каком-нибудь важном деле.

– Грегсон?

– Я ни с чем не спутаю этот печатный шаг. Это не Лестрейд – тот намного легче, но в то же время миссис Хадсон его знает, иначе проводила бы наверх. Так что это Грегсон.

Не успел он договорить, как в дверь постучали и на пороге возникла с ног до ушей закутанная в утепленный плащ фигура. Гость швырнул свой котелок в ближайшее пустовавшее кресло и размотал шарф, прикрывавший нижнюю часть лица, после чего мы увидели перед собой обрамленный соломенного цвета волосами бледный овал лица инспектора Скотленд-Ярда.

– А! Это вы, Грегсон! – приветствовал его Шерлок Холмс, бросив лукавый взгляд в мою сторону. – Только что-то действительно неотложное могло привести вас сюда в столь неблагоприятную погоду. Но снимайте же скорее плащ, дружище, и подсаживайтесь ближе к камину.

Но полицейский помотал головой.

– Мы не можем терять ни минуты, – сказал он, сверяясь с карманными серебряными часами в форме луковицы. – Поезд в сторону Дербишира отправляется через полчаса, и я попросил кебмена подождать внизу. Хотя случай не должен представлять особых сложностей для офицера с моим опытом работы, я все же буду рад, если вы составите мне компанию.

– Это что-то интересное?

– Убийство, мистер Холмс, – коротко ответил Грегсон. – И не совсем обычное, судя по телеграмме, пришедшей из местного полицейского участка. Из нее следует, что лорд Джоселин Коуп, заместитель лорд-мэра графства, был найден убитым в замке Арнсуорт. Мы в состоянии расследовать преступления подобного рода своими силами, но, принимая во внимание некоторые примечательные фразы, содержащиеся в телеграмме, я подумал, что вы пожелаете присоединиться ко мне. Вы поедете?

Холмс наклонился вперед, высыпал остатки табака из носка персидской туфли в кисет и вскочил.