Лестрейд поймал мой взгляд и подмигнул.

– А для меня их более чем достаточно! – ухмыльнулся инспектор. – И они меня не подведут. Этот рыжебородый доктор – самый настоящий убийца. Чистый дьявол. Мы знаем, что это он, да и мотив очевиден.

– Тогда почему вы здесь?

– Потому что мне недостает одной детали, весьма, впрочем, существенной. Мы знаем, кто сделал это, но не знаем как.

За время нашей поездки в Сомерсет Лестрейд задавал тот же вопрос раз пятнадцать, если не больше, пока он не начал отдаваться болью у меня в висках.

День выдался долгий и жаркий, и когда мы наконец вышли из поезда на маленькой станции, лучи заходящего солнца золотили мягко закругленные холмы Сомерсетшира. На склоне холма, за крышами деревенских домов и рядами благородных старых вязов, при одном взгляде на которые, казалось, слышалось звонкое журчание ручейков, высился большой белый дом.

– Да до него не меньше мили, – кисло заметил Лестрейд.

– Не собираюсь сразу заходить туда, – бросил Холмс. – Скажите, в деревне есть постоялый двор?

– Да, «Кэмбервел-армс».

– Тогда идемте прямо туда. Предпочитаю начинать на нейтральной территории.

– Но Холмс! – воскликнул Лестрейд. – Не понимаю, я…

– Это очевидно, – отрезал Холмс и не произнес больше ни слова до тех пор, пока мы не оказались в небольшом и чистом холле старинного постоялого двора. Там Холмс нацарапал что-то в блокноте, вырвал из него листок и разделил надвое. – А теперь, мистер Эппли, окажите нам любезность и отправьте своего слугу с этой запиской в «Отдых праведника», а вторую передайте мистеру Эйнсворту.

– С удовольствием, мистер Холмс.

– Вот и отлично. Теперь у нас есть время выкурить трубку до прибытия сюда мисс Долорес и ее жениха.

Какое-то время мы сидели молча, погруженные в свои мысли. Что касается меня, то я ни на секунду не усомнился в правильности действий своего друга, хотя и не понимал пока их цели.

– Что ж, мистер Холмс, – заговорил наконец Лестрейд, – вы тут напустили столько туману, что даже ваш друг доктор Уотсон пребывает в недоумении. Может, все же поделитесь своими соображениями?

– Никакой версии пока нет. Я просто выясняю кое-какие факты.

– И упустите преступника за этим выяснением.

– Там видно будет. Кстати, викарий, а в каких отношениях состоит мисс Долорес с вашим племянником?

– Странно, что вы вдруг заговорили об этом, – удивился мистер Эппли. – Их отношения уже давно стали для меня источником беспокойства. Впрочем, ради справедливости должен добавить, причиной тому была исключительно молодая леди. По некой непонятной мне причине она вдруг страшно невзлюбила его. И хуже всего то, что не стеснялась показывать это на людях.

– Ага! Ну а мистер Эйнсворт?

– Эйнсворт слишком добр и благороден, чтоб последовать примеру своей невесты. Принимает все ее выпады почти как личное оскорбление.

– Вон оно как. Что ж, похвально. А вот, если не ошибаюсь, и они.

Дверь скрипнула, и в комнату вошла высокая грациозная девушка. Она переводила темные сверкающие глаза с одного из нас на другого, и в этом долгом испытующем взгляде читались враждебность и даже отчаяние. За ней следовал стройный светловолосый молодой человек с ясными и умными синими глазами. Он обменялся словами приветствия с преподобным Эппли.

– Кто из вас мистер Шерлок Холмс? – осведомилась юная леди. – Ах да! Полагаю, вы раскопали какие-то новые доказательства, верно?

– Я приехал выслушать их, мисс Дейл.