– Синяки, – выдохнул Герберт, опускаясь в кресло подле неё. – И здесь точно требуется что покрепче.

Пока Ева выливала в миску розоватый раствор из склянки, заботливо предоставленной Эльеном вместе с устной инструкцией, некромант молча и щедро плеснул рэйр в оба бокала. Так же молча протянул один Мираклу, занявшему кресло напротив, – тот принял предложенное без промедлений и возражений.

Какое то время оба просто пили, пока в камине стеклом позвякивали угли, а Ева хлопотала над лицом Герберта, устраивая целебный компресс ссадине на бледной скуле и зреющему над ней фингалу.

– Повезло тебе, что я был сегодня добрый, – изрёк Миракл небрежно. – И не особо старался.

– Что то мне так не показалось. Может, просто силёнок не хватило?

– Не хотел портить грядущую коронацию твоими похоронами. К тому же, увы, с твоей жизнью напрямую связаны несколько не жизней, а моя невеста мне пригодится неупокоенной.

– Как был в шестнадцать идиотом, так и остался. – Герберт устало откинулся на спинку кресла, вынудив девушку, занявшую подлокотник, склониться чуть ниже. – Ева, мне разонравилась идея, что вместо меня престол займёт тот, кто столь непочтительно обошёлся с моим прекрасным ликом. Не против, если мы капельку перекроим планы?

– Против, – твёрдо сказала она, перемещая тряпицу с поджившей скулы на разбитую губу. – Король – очень вредная профессия. А тебя, в отличие от твоего брата, мне жалко.

Тихий смех Миракла раздался одновременно с тем, как губы Герберта дрогнули в улыбке – несколько искажённой от того, что улыбаться ему было больно.

– Вот она, любовь. – Глядя на красно чёрное кружево огненного мерцания, вытканное жаром на прогорающих углях, Мирк снова поднёс хрусталь к губам. – Я скучал.

Последнее было сказано просто и обыденно. Как ничего не значащее замечание о погоде за окном. Его не приправили ни пафосом, ни слезами, ни трогательным обращением в духе «дорогой брат».

Но все и так прекрасно поняли, к кому это обращено – и сколько на деле за этим стояло.

– Я тоже, – после долгого молчания сказал Герберт.

Так же просто.

Наконец перестав выбирать для себя подходящий круг ада, Ева умиротворённо макнула тряпицу в целебный настой. Прикинула, как придётся потрудиться над лицом Мирка, сплошь покрытого нежным румянцем экстренного магического загара.

– И всё таки я бы тебя прикончил, если б хотел.

– Ага. Как только из щупалец моих теней выпутался, так сразу бы и прикончил.

Мальчишки,  подумала Ева с нежностью.

***

Кейлус обнаружил Тима в кабинете – за разбором скопившейся корреспонденции, взяться за которую последние дни его господину было недосуг.

Сейчас, конечно же, нужды в этой работе не было никакой. Но Кейлус прекрасно понимал его желание чем то занять руки и голову.

– Как интересно, – всё ещё вытирая пальцы платком и пытаясь стереть с них ощущение чужой крови, произнёс Кейлус. Жалея, что слишком мало похож на сестру, чтобы сейчас торжествовать в полной мере. – Бедные «коршуны»… Ясно теперь, почему разведывательное заклятие её не заметило.

Даже сладость цветов вистерии, благоухавших в вазе у дверей, не могла заглушить застрявший в ноздрях запах горелых костей.

Поднявшись из за стола, Тим посмотрел на него неуверенным взглядом побитого щенка – и Кейлус снова пожалел, что не мог устроить мальчишке из книжной лавки хотя бы нормальную могилу. Пришлось заставить плоть истлеть (элементарный фокус даже для такого посредственного некроманта, как он), после чего сжечь останки дотла: снова магией, на его взгляд, предназначенной в первую очередь для решения самых пакостных задач.