— И вы только посмотрите на это! — раздалось сбоку от него. — Это же Пётр Голицын с первого канала. Кажется, он тоже собрался в бой и даже умудрился втиснуться в броню. Но сейчас он, похоже, передумал и пытается вытиснуться обратно!

Голицын вздрогнул и выпрямился. Перед ним стояли двое молодых парней в такой же точно броне, как и у него — один, активно жестикулируя, вещал, а другой снимал происходящее на навороченный смартфон.

— Ребята, — Голицын поморщился, нащупав, наконец, пачку сигарет. Так, теперь осталась зажигалка… — Я очень ценю ваш энтузиазм, но уважайте частную жизнь. Проще говоря — дайте покурить!

Ему очень хотелось послать этих зелёных юнцов на все известные буквы, но репортёр Первого канала не мог позволить себе такого. Эти парни явно транслируют всё происходящее в прямой эфир, а ролик «Пётр Голицын материт и посылает известных блоггеров» наберёт столько лайков, что отмыться будет сложно.

— Кажется, Голицын занят, — блоггер ничуть не обиделся. — Но это понятно: в таком месте все заняты, кто подготовкой к Рейду, кто куревом. Ну, если есть в кармане пачка сигарет…

Голицын не выдержал и отошёл в другое место. Развелось блоггеров! Он щёлкнул зажигалкой и, найдя взглядом своего «куратора» — того из Искателей, с которым вместе он должен был через полчаса углубиться в метро — подошёл к нему.

— Послушайте, — обратился он к нему. Усатый Искатель лет сорока поднял на него чуть раздражённый взгляд — кажется, ему больше хотелось драться, чем служить телохранителем для прессы. — Я всё понимаю, здесь находятся представители разных каналов. Но что тут делают… эти?

Он указал на блоггеров, которые уже снимали следы от пуль на стенах станции — свидетельства событий шестнадцатилетней давности.

— Ну, во-первых, затушите сигарету, — усталым тоном отозвался Искатель, после чего попросту протянул руку и погасил сигарету сам — голыми пальцами. — В метро уже очень давно не работает вентилятор, и вы просто задымите помещение.

Голицын проглотил это молча. А что он, собственно, мог возразить? Военные были тут царями и богами; сказали, что нельзя курить — значит, нельзя.

— А во-вторых, это — известный на всю Россию блоггер, и вам, Пётр Сергеевич, следовало бы знать это лицо…

— Я не смотрю блоги! — отозвался репортёр.

— Не смотрите? — хмыкнул Искатель. — А мой сын смотрит. Ему пятнадцать, и он предпочтёт любому вашему репортажу стрим от Миши «Скавенджера». Нам нужно охватить всю доступную аудиторию, осветить Рейд так, чтобы его увидели все — и люди средних лет, и подростки, и пенсионеры.

Голицын с трудом удержал себя в руках. Он был человеком старой закалки и все вещи вроде влогов и пабликов в соцсетях считал не более, чем подростковым развлечением, но никак не серьёзным видом медиа. К сожалению для него, реальность с его мнением не считалась.

— Ладно, — кивнул он. — Допустим, этот ваш Миша соберёт вокруг себя какую-то аудиторию, но можно хотя бы как-то сказать ему, чтобы он не мешал работать мне?

С тоской поглядев на затушенную сигарету, он огляделся; наверное, на заброшенной станции её можно было кинуть где угодно, а не искать мусорник… но не на глазах же у этого типа!

— А вы знаете, чей он племянник? — Искатель покачал головой. — Мой вам совет, Пётр Сергеевич: пусть ходит и снимает то, что хочет. Занимайтесь своим делом. Кстати, — он поглядел на часы. — Мы выступаем через пятнадцать минут.