Геллена слушает, затаив дыхание. Она чувствует себя сейчас такой же водой: лёгкие бегущие круги любопытства над глубочайшим изумлением. Это — тётушка Ивена? Та самая тётушка, которая так скучна и так досаждает всем своими нравоучениями? Может, её подменили? Та тётушка, верно, и слов-то таких не знает, какие произносит эта, другая…

Тётушка Ивена — дрёмознатец.

Это самая потрясающая вещь, которую Геллена когда-либо слышала. Удивительнее, чем любое колдовство. «От колдовства, — умудрённо думает она, — ждёшь невероятного и удивительного, а оно оказывается просто работой. От тётушки Ивены можно ждать только скукотищи — а она оказывается дрёмознатцем. Вот это и есть чудеса!»

В самом начале тётушка честно созналась, что она ещё не до конца постигла науку. В город она приехала ненадолго, повидать родню. Дома, на побережье, она числится в ученицах настоящего мастера. Но азы она может объяснить Геллене и сейчас.

— Можно ещё сказать, что всякая вещь и всякая жизнь дополняют песню Девы своим эхом, — продолжает Ивена. — А также всякая смерть.

Холодок катится по спине Геллены. Задержав дыхание, она поднимается со стула и смотрит внимательней — но не на тётушку, а на воду.

Она не призналась бы в этом, но эта, новая Ивена её немного пугает.

— Есть и обратная связь, — говорит та. — Где сталкиваются две волны — рождается новая. Где согласно звучат два эха, зачинается новый звук. Если ты выучишь язык, на котором поётся Сон Жизни, то сможешь управлять поступками и словами людей, а также живой и мёртвой природой.

Геллена закусывает губу. Она мало что поняла, но её охватывает благоговение. И всё же увлеченность не до конца затмила её разум. Она не может не повторить вопроса:

— Тётушка Ивена… разве это не ведьмовство?

Та качает головой.

— Ты многое знаешь, милая. Разве тебе не рассказывали, что ведьмы используют силы Смертной Яви?

— Конечно.

— Ведьмы приводят в мир смерть, и используют её эхо для изменений. Потому что нет эха сильнее, чем эхо смерти. Теперь ты понимаешь?

— Да. Кажется, да. Это не ведьмовство, потому что используются только силы жизни. Но…

Ивена величественно кивает.

— Спрашивай, — одобряет она. — Хорошая ученица должна задавать много вопросов.

Впервые нравоучения тётушки приходятся Геллене по душе. Она смотрит на Ивену с искренней улыбкой.

— Но как они используются? Где взять силы, чтобы… изменять Сон Жизни? Некромантиссы поддерживают Деву своими песнями, они могут петь разные Сны — Сны Земли, Сны Воды… А здесь?

— Где взять силы, чтобы изменять Сон Жизни? — медленно повторяет Ивена и смотрит на ученицу с лукавцей. — А ты не догадываешься?

Геллена приоткрывает рот.

— Нет.

— В собственной душе, дорогая. В глубине сердца. И самую великую силу даёт любовь… Скажи мне честно, ты любила уже?

От неожиданности Геллена хватает ртом воздух. Алая краска заливает её уши, щёки и шею. Девушка опускает глаза и впивается пальцами в край стола.

— Нет, — робко отвечает она.

— Тебе почти четырнадцать, — ласково говорит тётушка. — Сказочные героини в твоём возрасте уже шли под венец. Но мы не в сказке… Гелле, ты сразу подумала о женихах, но почему?

Пунцовый румянец покрывает даже грудь Геллены. Она совсем онемела от стыда и не может ответить. Ивена мягко смеётся.

— Не смущайся так. Есть любови и кроме супружеской, и силы их ничуть не меньше. Любовь родителей к детям. Любовь детей к родителям… Взаимная любовь матери и ребёнка — это огромная мощь.