Изменить размер шрифта - +

— Не смущайся так. Есть любови и кроме супружеской, и силы их ничуть не меньше. Любовь родителей к детям. Любовь детей к родителям… Взаимная любовь матери и ребёнка — это огромная мощь. Подумай о Деве Сновидений: мир, в котором мы живём — её дитя… Если ты хочешь начать учиться, первое, что ты должна сделать — найти эту силу внутри себя.

Геллена молчит.

— Подумай о своей матери, — советует Ивена. — О своей настоящей матери. Позови её.

Геллена мнётся.

— Но…

— Нет, не о Лореасе! — настойчиво говорит Ивена. — Лореаса добра к тебе, но она не твоя мать.

— Тётушка…

— Она даже не человек!

— Но… может быть, можно… любовь к отцу…

— Нет! — восклицает Ивена. — Нужна та, кто выносила тебя, вырастила в своём теле, вскормила своим молоком!

Лицо Геллены мучительно искажается. Она тихо произносит:

— Но я… почти не помню свою маму…

— Неправда, — уверенно отвечает Ивена. — Эти воспоминания скрыты под пологом лет, но они живы. Ты можешь вызвать их.

— Я…

— Гелле, ты хочешь учиться?

— Да! Но…

— Никаких «но», — жёстко говорит Ивена.

Глаза её сверкают, тело напряжено. Геллена не поднимает на неё взгляда и не видит, как упруго, точно хищница, тётушка подалась к ней. Не видит, как она склонилась над тазом с водой и как пальцы её вычерчивают на воде странные знаки. Не видит, как отзывается ей вода: приподнимается вслед за пальцами Ивены, будто вязкое тесто, тяжело колышется и бурлит.

— Никаких «но». Или ты хочешь учиться, или нет.

Внезапно выражение её лица меняется: теперь Ивена смотрит ласково, тепло, ободряюще. Голос её смягчается и звучит как нежное кошачье мурлыканье:

— Гелле, что с тобой? Я всего лишь попросила тебя подумать о маме. Тебе так больно думать о ней? На самом деле ты тосковала по ней все эти годы и обманывала себя, думая, что мачеха заменила тебе её… О, это очень больно понимать. Я сочувствую тебе… Как звали твою настоящую маму?

Геллена глубоко вздыхает.

— Тиена.

— Тиена… Она покинула тебя, да? Отправилась в Явь и оставила тебя одну?

— Тётушка, — почти со слезами начинает Геллена, — я не хочу…

Ивена уже не обращает внимания на слова девушки. Вода в тазу перед ними меняет цвет и закипает холодным кипением.

— Тогда ты тем более должна поговорить с ней, — твёрдо говорит она. — Вызвать её… образ из глубины своего сердца. И поговорить с ней… с той, кого ты помнишь.

Голос Ивены горяч и сладок, как свежая карамель. Она охвачена вдохновением. Она почти выпевает слова. Веки её полуприкрыты. Пальцы касаются поверхности воды в тазу.

Вода стала чёрной и ледяной.

Здесь, в тихой кухоньке старого дома, дышат мраком воды гиблых болот. Сердце Королевского Леса бьётся всё громче. Войди сейчас умеющий видеть — поклялся бы, что старым, потёртым тазом только что зачерпнули воду из-под самых Стен Кошмара.

Глаза Ивены такие же чёрные и ледяные.

— Тебе нужно помириться с ней, Гелле, — тихо и нежно произносит она, — и сказать, как сильно ты её любишь…

 

Геллена медленно открывает глаза.

Она дома.

Здесь темно и тихо. Кто-то погасил Сон Огня в кованых фонариках, да и сами фонарики зачем-то унесли. Зачем? Они всегда стояли на окнах, сколько Геллена помнит… Камин холоден и полон золы.

Быстрый переход