— Ну, тут более или менее ясно, — сказал Узандаф. — Когда мы сможем прочесть две оставшиеся страницы, то все чистые листы заполнятся. Сам частенько баловался такими заклинаниями. Простенькое, но действует безотказно.

«Ищи хранителя, иди к хранителю, найди хранителя», — бесконечно повторял бангасоанский автор, исписав этой фразой круглый лист.

«Ты не можешь отказаться от своего предназначения. Книга Закона не просит и не предлагает, а лишь утверждает очевидное. Во что бы ты ни верил: в Тотиса или духов огня, в неизбежность судьбы либо свободу выбора, — тебе и именно тебе предстоит завершить дело, начатое нами во времена, когда Бэхитехвальд впервые проявился в мире Ниакроха и забрал с собою несметное число жизней и невинных душ. Голоса тысяч умерших заклинают тебя…»

— Это нечестно, — сказал Зелг. — У меня были свои планы. Воспоминания хотел написать, потом монографию. Занавески в спальне поменять, в конце концов.

— Привыкай, — утешил его Мадарьяга. — Быть надеждой и опорой мира — не так уж и плохо, если вдуматься. Попадешь во все учебники истории. Многие чего только не делают, чтобы прославиться, а ты — раз и готово! Это тебе не хухры-мухры, а блестящая карьера.

— Карьера — это то, что нужно, — пробасил Такангор. — Без карьеры мне никак. Лабиринт стоит неотремонтированный, и если маменька узнают, что я за это время не совершил хотя бы кучу подвигов и героических деяний, то устроят мне такую головомойку, что Генсен покажется добрее дедушки.

— Так, стоп, — осенило Мадарьягу. — Это что же такое выходит? Я тоже избранный? Ну знаете, так нечестно, у меня были свои планы…

— Есмь рыцарственное создание? — обрадовался Карлюза. — Мечты свершились!

— Хоть кто-то порадуется, — вздохнул Дотт. — Эх, говорил же мне папа: не слушай маму, иди, сынок, в ювелиры. Женщины их любят, а из проблем — одни грабители, да и те нечасто. Рецепты до добра не доведут! Как накаркал! Меня, конечно, никто не спрашивает, но второй раз встречаться с Генсеном мне как-то не улыбается.

— Это наш долг, — мягко напомнил грифон.

— Я протестую! Какой долг? Перед кем долг? Пришли: «Здравствуйте, вы нам должны; а вы не знали? Какая досада!» — и умыли руки, а я теперь крутись как уж на сковородке. Да я, может, жениться хотел… Отстань, — обернулся призрак к своей безголовой подружке, которая от счастья пустилась было в пляс. — Теперь уже не хочу, настроение не то.

— И где искать двух оставшихся? — растерянно спросил Зелг.

— Сами отыщутся, — ворчливо ответил Мадарьяга. — Можешь вообще никуда не ходить и ничего не делать, а столкнешься с ними нос к носу. Колесо, видишь ли, завертелось.

— Какое колесо?

— Судьбы, — ответил Узандаф. — Даже и не знаю, что тебе сказать, внучек. Ну что, поздравляю. И… соболезную. Эй, ты куда?

— В обморок, — пояснил Дотт, доставая бамбузяку из своих неисчерпаемых запасов. — Вы бы поосторожнее с ним. Пацифист все-таки.

Глава 17

— Ваше высочество! Ваше высочество, прошу в тронный зал! К вам делегация амазонок!

— Амазонок?!

— Кто такие амазонки? — заинтересовался король Юлейн, с которым в этот послеобеденный час Зелг изучал свежие газеты.

Если существуют домашние хозяйки, значит, где-то должны быть и дикие.

— Это такие дикие женщины, сир, которые водятся преимущественно на природе — в лесах и полях, сами охотятся и воюют и совершенно отказываются выходить замуж, — коротко пояснил Думгар.