— Мой отец?

— Я так и подумал. Можно считать, что вы представились.

— Мерити Часс из дома Часс.

Гаунт любезно поклонился. Сделал еще один глоток напитка.

— Что вам известно о моем отце? — спросила она резко, по-прежнему кружа вокруг него, как петух в брачном танце.

— Владыка одного из девяти благородных домов в улье Вервун. Один из трех, кто отверг тактические решения генерала Штурма. Единственный, кто заинтересовался моей альтернативой планам Штурма. Союзник, я полагаю.

— Не используйте его. Не смейте использовать его! — гневно крикнула она.

— Использовать его? Миледи…

— Не надо игр! Часс — один из сильнейших благородных домов, и старейших, но он в меньшинстве. Кроу и Анко контролируют и власть, и оппозицию. Особенно Анко. Мой отец либерал, как они говорят. У него… высокие помыслы, и он щедрый, честный человек. Но он простодушен, раним. Ловкий политикан запросто воспользуется его честностью и предаст его. Так уже случалось.

— Леди Часс, у меня нет никаких планов на положение вашего отца. Он пригласил меня сюда. Я понятия не имею, чего он хочет. Я военный лидер, полководец. Я лучше руку себе отрежу, чем сунусь в высокую политику.

Она задумалась.

— Обещайте мне, Гаунт. Обещайте, что не используете его. Лорд Анко будет счастлив увидеть, как мой благородный дом со всей его славной родословной падет.

Он изучал ее лицо. Она говорила всерьез и, как сама выразилась, простодушно.

— Я не интриган. Оставьте это Каулу. Простые, честные обещания — по моей части. Солдаты живут ими. Так что я обещаю вам, миледи.

— Клянитесь!

— Клянусь жизнью возлюбленного Императора и светом Луча Надежды.

Она сглотнула, отвела взгляд, а затем молвила:

— Следуйте за мной.

Телохранители следовали на почтительном расстоянии, пока она вела Гаунта по коридору с мягкими полупрозрачными драпировками, качающимися на прохладном ветру, и вскоре они вышли на террасу.

Терраса раскинулась у внешней стены Главного хребта и была укрыта отдельным щитом. Они были примерно в километре над городом. Внизу обширная туша улья Вервун разлеглась вплоть до далекой Куртины. Над ним возносился пик Хребта в глянце изморози, венчаемый огромным сводом потрескивающего Щита.

Терраса представляла собой изысканный кибернетический сад. Механические листья росли и распускались на отведенных клумбах, бионические лозы повторялись в изгибающихся узорах ветвей, складываясь в карликовый фруктовый сад. Металлические шмели и хрупкие бабочки с бумажными крыльями мельтешили в серебряных стеблях и железных ветвях. Масляно-свежие фрукты, черные, как терн, свисали с соцветий на покачивающихся ветвях механических деревьев.

Лорд Хеймлик Часс, одетый в халат садовника, с пятнами сока на манжетах и фартуке, ходил между рядами искусственных растений, обезглавливая цветки, чьи лепестки стали латунными, лазерным секатором и подрезая побеги алюминиевых роз.

Он смотрел, как дочь ведет комиссара.

— Я надеялся, что вы придете, — молвил лорд Часс.

— Я задерживался из-за происходящего, — сказал Гаунт.

— Разумеется, — кивнул Часс и на мгновение засмотрелся на Куртину. — Тяжелая ночь. Ваши люди… выжили?

— Большинство. Война есть война.

— Мне сообщили о ваших действиях в Хасском западном. Улей Вервун уже в долгу перед вами, комиссар.

Гаунт пожал плечами. Он окинул взглядом металлический сад.

— Я никогда не видел ничего подобного, — сказал он честно.

— Личная привилегия.