Голубое сияние превратилось в легкую дымку, затем в вертикальную ярко‑голубую линию, сократилось до точки, отразившейся в глазах голубым огоньком, и исчезло. Но Кайл знал, что Киф ушел лишь затем, чтобы родиться снова.

– Мы сделаем это, Гарри! – хрипло прокричал Кайл, чувствуя, что по щекам его текут горячие слезы, и не понимая их причины. – Мы сделаем это... Гарри?

Эпилог

Драгошани двигался вслед за линией жизни вампира в прошлое. Но путь его был недолог. Несмотря на краткость путешествия, Драгошани был озадачен и испуган, но в конце ощутил, что снова одет плотью. Да, он обрел тело, но мозг его отличался от того, каким он обладал прежде. Он стал частью кого‑то другого, и этот кто‑то тоже был слеп – или погребен под землей?

Именно в этот момент его неизвестный хозяин отчаянно пытался выбраться из тесной могилы, из многовековой тьмы жестокого земляного плена.

Времени на раздумья не оставалось, как и на то, чтобы сообщить незнакомцу о своем присутствии. Он вновь почувствовал, что задыхается, что находится на грани забвения. Он испытал достаточно боли и больше не хотел страдать. Поэтому усилием собственной воли он поддержал стремление своего хозяина выбраться на поверхность. Неожиданно земля над их головой раскололась, и Драгошани вместе с хозяином приняли сидячее положение.

Стряхивая с себя землю, они во все стороны вертели головой, оглядываясь вокруг. Была ночь, но высоко в холодном небе, видимые сквозь черные ветви деревьев, ярко светили звезды. Драгошани мог видеть!

Но... это место кажется ему знакомым...

Он сидит наполовину под землей и наполовину над ее поверхностью, а там, в темноте, кто‑то стоит и внимательно на него смотрит. Зрение Драгошани проясняется одновременно со зрением хозяина – и испытанное потрясение тяжелым молотом ударяет по все еще смятенному сознанию.

– Я... я могу видеть... тебя! – громко произнес он. Он увидел – он понял! – и ужас вновь потряс крестообразный хребет!

Потом появилась еще одна фигура, стоявшая в темноте, – маленькая и толстая, и тихо воскликнула:

– Да это же вампир собственной персоной! И в следующий момент тело хозяина было пронзено бакаутовой стрелой, которая застряла в нем. Драгошани пронзительно завизжал вместе с хозяином и, так же как и он, попытался вновь зарыться в землю. Но спасения не было, и он это знал.

Он не мог в это поверить! Нельзя же погибнуть вот так!

– Подожди! – хрипло закричал он вместе с хозяином, увидев, что первая фигура подходит ближе, держа в руках что‑то ярко блестящее, отражающее свет звезд. – Разве ты не видишь? Это же я!

Но неизвестный не мог понять его, не хотел ждать. И серп, который он нес в руках, сверкнув, нанес сокрушительный удар.

– Дурак! Проклятый дурак! – взревела отлетевшая голова Драгошани‑Ференци. И он знал, что это лишь одна из многих Мук, многих смертей на вечной красной петле его существования в бесконечности Мёбиуса. Подобное уже происходило прежде, происходит в эти мгновения и, будет происходить снова... и снова... и снова...

И вновь его дрожащие окровавленные губы прошептали:

– Дурак!

Но это последнее слово было обращено к самому себе...