— Как давно вы здесь живете? — спросила я, при этом мой голос гулко отозвался от стен.

— Несколько лет, — признался дядя Филипп. — Пейшнс следит за порядком. Она все устроила на свой вкус, а мы и не пытаемся ничего исправлять. Кроме того, наши вкусы не так современны, как у вас в Англии.

— Да, — согласилась я. — Хотя, честно говоря, викторианский стиль сейчас в большой моде.

— Но тебе он не нравится? — подсказал он.

— Я так не говорила, — возразила я.

Он засмеялся:

— Тебе не надо ничего говорить. Не важно, моя дорогая, ты можешь делать все, что захочешь с этим местом. Я даю тебе полную свободу производить любые изменения, которые ты захочешь. Ведь это честно?

Мне он нравился все больше.

— Это более чем благородно, — благодарно произнесла я. — Я постараюсь не делать ничего такого, что вам не понравится.

Губерт нагло посмотрел на меня.

— Кто платит, тот и заказывает музыку, — пробормотал он. — Вы быстро учитесь, милая кузина.

Я сглотнула. Я и не поняла, что все изменения должны быть оплачены из моего кармана. Может, я так глупа? — подумала я в замешательстве. Может, сейчас подходящий момент, чтобы обсудить с дядей, сколько я должна платить за мое проживание здесь? Но когда я попыталась приступить к этому вопросу, он только отмахнулся:

— Мы здесь проводим мало времени. Мы все обсудим, когда поймем, как идут дела. Пойдет?

— Отлично, — кивнула я.

Что еще я могла сказать? Конечно, я бы хотела сразу определиться, но все-таки я с облегчением узнала, что они не проводят много времени в городском доме. Разумеется, большую часть времени они должны были посвящать сахару. Как я не подумала об этом раньше? Ответ был очевиден, и это раздражало меня все больше и больше. Это все потому, что мистер Даниэль Хендрикс подумал, что будет уместно разбудить мои подозрения о моей семье. Но я не собираюсь позволять ему более влиять на меня!

Пейшнс вызвалась проводить меня наверх в мою комнату. Лестница была деревянной, как и все остальное в этом доме, годы полировки придали ступенькам черный цвет и такой блеск, что мои туфли покраснели от стыда.

— Вы, должно быть, отменная хозяйка! — сделала я комплимент Пейшнс.

— Я есть, милая, я есть! — согласилась она. — Это правда, что у вас есть деньги? В этом доме нужны деньги. Вы увидите, как у нас тут…

— Я полагаю, что сахар в последнее время не приносит больших доходов? — мягко поинтересовалась я, стараясь выглядеть как можно деликатнее.

Пейшнс так и взорвалась смехом:

— Сахар? Боже, боже, кто это вбил вам в голову?

— Я не знаю, — смутилась я. — Мне просто казалось, что мой дядя имеет отношение к сахару. Разве не так?

— Думать, что так. Сезон короткий, — мрачно добавила она. — Нужно больше, чем урожай сахара, чтобы поддерживать наш очаг. Думаю, хорошо, что вы приехать! Вам, конечно, радуются в этом доме!

Она распахнула дверь и вплыла в комнату, которую выбрала для меня. Она явно была довольна результатами своего труда. Я еле сдержала удивление, увидев, какой приятной и женственной она сумела сделать эту комнату. Железная кровать была старинная, выкрашенная белой краской и покрытая хлопчатобумажным покрывалом самых мягких оттенков зеленого, розового и белого. Везде были расставлены цветы, которые скрывали скудость простой деревянной мебели. Большинство этих растений я никогда прежде не видела, но интенсивность окраски и запах цветов были экзотическими и даже пугающими для того, кто только что приехал из заснеженной Англии.