Изменить размер шрифта - +
Сняла наплечники и отбросила их в сторону, сделала несколько пробных взмахов молотком, в очередной раз протерла глаза и уставилась на разноцветный колышек, который, казалось, непостижимым образом отдалился еще ярдов на двадцать. Я встала перед шаром и приняла нужную стойку. Толпа затихла. Они понятия не имели, каковы ставки, но я-то знала. И не имела права промазать. Я посмотрела на шар, посмотрела на колышек, снова на шар, стиснула рукоять молотка, подняла его высоко в воздух, а затем резко размахнулась и ударила, испустив громкий крик. Деревянные снаряды с резким стуком встретились, и шар по изящной дуге умчался вдаль. Я думала о Гане и «Голиафе», о Лондэне и Пятнице, о последствиях своего возможного промаха. Судьба всей жизни на этой прекрасной планете зависела от взмаха крокетного молотка. Я видела, как мой шар шлепнулся в грязь, как рефери бросился сравнивать дистанцию. Потом повернулась и пошла сквозь дождь к Лондэну. Я сделала все, что могла. Игра закончилась. Я не слышала объявления, только рев болельщиков. Но чьих? Наших или редингских? Мелькнула фотовспышка, у меня закружилась голова, звуки слились в невнятный гул, и все замедлилось. Но не так, как обычно при папином появлении, а как после выброса адреналина, когда все кажется странным и каким-то иным. Я поискала глазами Лондэна и Пятницу, но мое внимание отвлекла могучая фигура в плаще и шляпе, перепрыгнувшая через барьер и бросившаяся ко мне. На бегу незнакомец вытаскивал что-то из кармана, комья грязи летели у него из-под ног, забрызгивая штаны. Я застыла, глядя, как он приближается, и вдруг заметила, что глаза у него желтые, а под шляпой скрыты… рога. Больше я ничего не видела: яркая вспышка, оглушительный рев, а дальше — тишина.

 

Глава 40

Вторая персона номер один

 

 

В результате гибели Четверг Нонетот в прошлую субботу вопрос о том, яхты какой марки она предпочитает, так и остался невыясненным, пишет наш суиндонский корреспондент. «Судя по ее внешности, она бы скорее всего выбрала тридцатидвухфутовый кеч со спинакером и флуновским автопилотом». Другие комментаторы, специализирующиеся по яхтам, не согласны с ним и считают, что покойная предпочла бы судно повместительнее, вроде шлюпа или яла, хотя, возможно, она остановилась бы на скромном ботике для плавания вдоль побережья или долгого уик-энда, в каковом случае ее мог бы заинтересовать компактный двадцатифутовик. Мы попросили ее мужа ответить на наш вопрос, но он уклонился от ответа.

Я смотрел на нее вплоть до того самого момента, когда ее застрелили. Растерянная и усталая, она возвращалась с доигрывания, и я окликнул ее, но тут как раз взревела толпа, и она не услышала меня. Вдруг какой-то мужчина перемахнул через ограждение и бросился к ней. Я принял его за зарвавшегося фаната, а выстрел прозвучал не громче шутихи. Поднялся голубой дымок, Четверг какое-то мгновение стояла и глядела на него, не веря своим глазам, а затем просто согнулась пополам и упала на землю. И все. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я сунул Пятницу Джоффи, перепрыгнул через барьер и со всех ног помчался к ней. Я добежал первым. Четверг неподвижно лежала на мокрой земле и смотрела в небо. А в двух дюймах над правым глазом зияла аккуратная красная дырочка.

— Врача! — крикнул кто-то.

Это был я.

У меня включился автопилот. На некоторое время мысль о том, что кто-то застрелил мою жену, оказалась вытеснена из моего сознания, я просто занимался раненым — видит бог, мне не раз приходилось это делать. Я достал носовой платок и прижал его к ране.

— Четверг, ты меня слышишь?

Она не ответила. Дождь заливал ее открытые глаза, и я заслонил ее лицо ладонью. Рядом появился медик и плюхнулся на колени в грязь, торопясь ей помочь.

— Что случилось? — спросил он.

— Ее застрелили.

Я осторожно ощупал ей затылок и выдохнул с облегчением, не найдя выходного отверстия от пули.

Быстрый переход