Запрокидываю голову и прогибаюсь в пояснице еще сильнее, двигаясь навстречу жестким толчкам. Он не спешит, но силы вкладывает столько, что ему приходится придерживать меня рукой, чтобы я не упала.

Жарко. Невыносимо просто. Голос безнадежно охрип, из глаз слезы, голова словно пустая, в ней нет ни одной адекватной мысли. Мне просто хорошо. Мне просто невообразимо прекрасно и от близости с Лешей, и от понимания, что он действительно испытывает ко мне такие светлые чувства.

И этот секс совсем другой. Он ярче. Он круче. От его чувств, от моих чувств, от нашей общей влюбленности и трепетности. Мы целуемся больше, мы касаемся слаще, мы становимся еще ближе, постоянно прижимаясь друг к другу.

Леша немного замедляет темп, давая нам передышку перед финалом. Я поворачиваю голову и встречаюсь с ним губами, потому что невозможно не целовать. В губы, щеки, подбородок – куда угодно. Просто касаться. Так хочется…

– Дашенька. – Кажется, впервые он говорит мое имя так нежно. Гладит кожу на животе, опуская руку к клитору и пальцами начиная поглаживать его совсем легонько. Он возобновляет толчки, но очень медленно, почти трепетно. Целует меня в ухо и щеку, ласкает пальцами и двигается, снова подводя меня к краю.

– Леш… Господи, Леша… – Я снова падаю. Проваливаюсь в бездну, из которой вылезти просто не в силах. Дрожу в оргазме и держусь на ногах только благодаря сильному Леше, который прижимает меня ближе к себе и делает последние толчки, кончая следом.

– Хочу тебя, Дашка, – шепчет он на ухо, задыхаясь. – Снова хочу. Всегда хочу, веришь? Втрескался, как мальчишка, не могу даже спать без тебя.

И я верю. Потому что это очень взаимно. Очень сильно…

Глава 41

Даша

Мы едем домой с прогулки. На самом деле Леше просто нужно было в спорткомплекс к врачу, чтобы он осмотрел руку, а я хвостиком увязалась, чтобы дома не сидеть. И утащила его в парк погулять и поесть мороженое, потому что последний раз нормально гуляла несколько дней назад с прелестной дочерью Леши, а до этого вообще, кажется, вечность назад. Из-за маньяка было не до прогулок как-то. А теперь, как говорит Леша, я наглею, потому что знаю о его чувствах и пользуюсь этим. Вообще-то нет! Просто Леша не хотел гулять, а я очень хотела, вот мы и сделали то, чего хотелось мне. И не слишком-то он упирался! А то прям пользуюсь…

– Останемся у меня сегодня? – спрашиваю я, когда едем по городу. Мы кочуем из квартиры в квартиру каждый день, то у него останемся, то у меня. А расставаться не хочется. Правда, пришлось на днях, когда ко мне приезжал папа и изливал душу, что он бедный, несчастный и совсем никому ненужный, потому что характер у него дерьмовый. В тот же вечер Леше по телефону жаловалась мама, что у них с моим отцом, кажется, пробежала какая-то искра, а он сбежал, то ли испугавшись, то ли что.

Короче, недолго думая, Леша пришел к нам с папой, вручил ему адрес дома, где жил в детстве, сказал, что мама любит хризантемы, и закатил глаза, а потом причитал, что они ведут себя как дети малые.

На самом деле так и происходит. Но я не осуждаю никого из них. Папе сложно решиться на что-то. Ему всего сорок пять, хотя он и говорит постоянно, что уже старый. Он никогда не приводил домой женщин после того, как нас бросила мама. Ни разу. Я не помню ни одной. Возможно, у него были какие-то отношения, я даже надеюсь на то, что они были, но… Ни одной. За всю жизнь. И конечно, ему тяжело решиться сейчас на любовь, перекрыв тем самым всю свою привычную жизнь.

А мама Леши… Она рассказывала мне, как сильно любила своего супруга. И как страдала, когда он погиб, стараясь не показывать этого при детях. Я мало что знаю о младшей сестре Леши, она живет в Европе, они не общаются практически, но помню, что Светлана Николаевна рассказывала, как особенно трудно было держаться при дочери, которая росла точной папиной копией.