Он… что? Он думает, что меня новость расстроила? Господи, глупый! До чего же глупый мужчина! Смотрю на него и не верю, что он может так говорить. Расстроила… Да его слова – лучшее, что я в жизни слышала!

Подаюсь вперед и накрываю губы Леши своими, отвечая на все вопросы и предотвращая появление новых. Я не хочу разговаривать больше. Все разговоры не будут иметь никакого смысла. Я не хочу слышать ни единого слова о его бывшей, не хочу знать, что она предлагала ему и как себя вела. Я… я просто хочу целовать Лешу. И судя по напору, он совершенно не против такого поворота событий.

Мне очень нравится с ним целоваться. Каждый раз это какой-то вулкан. Он то нежный, то резкий, то трогает одними губами, то напирает так сильно, что я почти имя свое забываю. Леша целуется лучше всех в мире, и мне даже проверять не нужно, чтобы быть уверенной в этом. Для меня – лучше всех. И других больше не нужно.

Мы целуемся и утопаем в объятиях, пожар между нами разгорается так стремительно, что, кажется, вода сейчас закипит. Леша двигает меня к краю ванны, мы расплескиваем воду, но оторваться друг от друга не можем. Не сейчас. Когда угодно, но не сейчас.

Леша усаживает меня на бортик ванны, оказываясь между ног, чтобы было удобнее целоваться, и продолжает терзать мои губы жарким и несомненно самым вкусным поцелуем. От прикосновений остаются ожоги, а от жадности кружится голова. Он наклоняется ниже, оставляя в покое мои губы и переходя с поцелуями на шею, и я замечаю, как опускает руку в воду, чтобы было удобнее. Перехватываю его за запястье, едва соображая, что происходит, и притягиваю руку к себе, держа ее где-то у сердца.

– Руку береги! Не опускай в воду, больно же будет, – шепчу я, всхлипывая, когда Леша прикусывает кожу на груди.

– Мне все равно на руку, рыжая.

– Мне не все равно! – рычу на него, а потом вскрикиваю, когда Леха слишком резко переходит к активным действиям.

Он повсюду. Губами и одной рукой, потому что вторую я так и держу своей, он умудряется быть везде. Кажется, на теле не осталось ни одного сантиметра, которого не коснулся бы Леша. Он кусает и целует шею и грудь, опускается ниже, щекоча пальцами ребра и кожу на животе. Я задыхаюсь. Не могу сообразить, что нужно делать. В полумраке теряюсь, опираюсь только на ощущения, ни черта почти не вижу.

И умираю. Потому что губы и пальцы… Боже. Я сжимаю волосы Леши на затылке в кулак, стараясь не упасть в обморок от сумасшедшего удовольствия. Меня коротит, разряды тока по телу проносятся от каждого движения языка. Леша ненормальный. Он творит со мной что-то такое, отчего не только бабочки в животе, там слоны табунами танцуют!

Я прижимаю его к себе ближе, стоны уже не контролирую, всхлипываю и чуть не плачу от остроты ощущений. Хорошо настолько, что не верится, что это реально. Но его ласки… Я не выдерживаю. На эмоциях взрываюсь через минуту, безостановочно шепча имя моего искусителя. Все еще дрожу, когда он поднимается поцелуями по телу, теряю равновесие, когда поднимает меня на ноги и разворачивает лицом к стенке, а потом…

– Лешенька!

Я не могу молчать. Он заполняет меня плавно, параллельно целуя плечи. Ставлю одну ногу на бортик и вскрикиваю еще раз от жесткого толчка внутрь.

Дрожу. Кричу. Забываю, как правильно дышать, и надеюсь, что сердце не разорвется от скорости.

Леши много. Он трогает меня везде, кусает и целует, сжимает руками и толкается бедрами, точно зная, как нужно именно мне, чтобы взлететь с ним до самых облаков.

Запрокидываю голову и прогибаюсь в пояснице еще сильнее, двигаясь навстречу жестким толчкам. Он не спешит, но силы вкладывает столько, что ему приходится придерживать меня рукой, чтобы я не упала.