– Господи, мам! – Я неосознанно рычу на маму, вижу, как она пугается, и сразу понижаю громкость и смягчаю тон. – Пожалуйста, хватит, мы не виделись полгода, можем о чем-то другом поговорить?

– Я не понимаю, почему ты злишься! – вспыхивает матушка. Она у меня тот еще харáктерный человек, когда надо. – Я так долго ждала и хотела, чтобы ты был счастлив, конечно, я буду говорить о твоей девушке часами!

– Да не моя она девушка! – Я психую, но стараюсь держать себя в руках. Мама ни в чем не виновата, просто нужно закончить этот цирк. В идеале его и не нужно было начинать. Но вышло, как вышло, и раз уж расхлебывать остался я один, то буду делать как умею. Правдой.

– В смысле не твоя? – теряется мама. – Она же сама мне сказала, она же…

– Она просто постеснялась, вот и ляпнула, чтобы ты о ней плохо не подумала. Мы не встречаемся, можешь свои восхищения забирать обратно, я все еще холост. – Смотрю на маму и вижу, как она моментально грустнеет. Ну давай, заплачь еще, мне же мало женских слез в последнее время. Слава богу, матушка кремень у меня. Растерялась, разволновалась, загрустила, но в руках себя железно держит. Мы, Захаровы, все умеем эмоции сдерживать. Отец-военный научил. Эмоции – слабость. А слабости свои демонстрировать нельзя.

– Ты меня расстроил, сын.

– Ну прости. – Я развожу руками. – Я не решился врать тебе всю неделю, пока ты будешь здесь. Сказать правду гораздо лучше.

– Лучше, конечно. – Мама вздыхает громко, почти показательно. Расстроилась. Нет, ну а что мне сделать-то? Пойти и первую встречную в жены взять, чтобы ее обрадовать? Только я уверен, если приведу кого-то вроде Кристины, она точно не будет рада. Это Даша ее чудесным образом с первого взгляда покорила. – Я просто поверила, что ты влюбился! Ну такая девушка.

– Так я и влюбился, – добиваю маму очередной правдой. Рубить, так сразу все. Нечего утаивать, мы все равно видимся редко. – Это она не влюбилась.

– Ты просто не видел, как она на тебя смотрит, – сразу расцветает мама и бросает взгляд на меня, прищуриваясь. Да боже… Я точно прибью Дашу, клянусь.

– Мы закроем эту тему и не будем больше обсуждать, хорошо? Пока мы не вместе, поэтому все, забыли. Как только, так сразу приедем к тебе знакомиться официально. Сейчас рано.

– Нет, ну какая же девушка! – снова начинает причитать мама, но уже радостно, продолжая хозяйничать у меня на кухне. – И красавица, и умница, и боялась, что я о ней плохо подумаю. Еще и сына моего влюбила в себя! Ее точно нужно пригласить к нам на ужин.

– Мам…

Мне вот двадцать семь вроде, а при маме кажется, что лишние двадцать отваливаются. Я снова маленький ребенок, который нуждается в ее любви и уходе. Особенно сейчас, когда рука беспокоит гораздо сильнее, чем в день получения раны. Мама делает мне перевязку, обрабатывает шов, сдерживая эмоции при виде всего этого. Вижу, что она на грани слез и жалости ко мне, но держится. Люблю ее. Не надо меня жалеть. Готовит мне, убирает в квартире, суетится что-то, бегает. А я радуюсь очень, что она приехала. Даже если всего на неделю. Без тренировок боялся с ума сойти от тишины в квартире, теперь если и сойду, то от слишком большого количества болтовни. Как же я скучал, а…

Мама все равно без конца возвращается к разговору о Даше и нашим с ней отношениям, но мне гораздо проще воспринимать это, зная, что мама в курсе всей правды. Прям гораздо легче. Я не вывез бы сидеть и слушать целыми днями, какая мы красивая пара, а еще приводить Дашу в гости и эту самую пару играть.