Взгляд Тобельда переместился на державшего его воина, и на его доспехах он тоже отыскал символы Тринадцатой роты, а затем узнал в нем Деврама Корду, одного из заместителей Седирэ. Но это не сулило ему ничего хорошего. Он снова попытался заговорить:

— Господа, я только выполняю свой долг…

Но слова застряли в горле, и Тобельд закашлялся, закончив фразу судорожным вдохом.

Из-за спины Корды, с той же дорожки, по которой только что прошел Тобельд, появился третий Астартес. Этого воина ассасин тоже отлично знал. Доспехи цвета высохшей крови, лицо, под кожей которого бушует ураган, и взгляд, который невозможно выдержать. Эреб.

— Свой долг, — повторил первый капеллан Несущих Слово, обдумывая его оправдания. — Это не ложь.

Голос Эреба звучал сдержанно, почти мягко, лишь слегка перекрывая шум ветров Гигса.

Тобельд моргнул, ощущая, как в его груди разрастается ужас, рожденный леденящим сознанием неотвратимости. Эреб знал, кто он такой. Каким-то образом это было ему известно с самого начала. Весь вид приближавшегося Астартес говорил о том, что все осторожные ухищрения, все безукоризненное мастерство ассасина — все это было напрасно.

— Мой долг служить Воителю! — выпалил Тобельд, отчаянно стараясь выиграть еще несколько мгновений жизни.

— Тихо! — приказал ему Несущий Слово, прежде чем ассасин успел сказать что-нибудь еще. Эреб оглянулся на шатер командующего. — Нельзя беспокоить Великого Хоруса. Он будет… недоволен.

Корда тряхнул Тобельда, как рыбак встряхивает ничтожный улов, прежде чем бросить его обратно в море.

— Такой слабый, — произнес он. — Он умирает прямо на глазах. Радиация пожирает его изнутри.

Седирэ скрестил руки на груди.

— Ну? — нетерпеливо обратился он к Эребу. — Это какая-то игра Несущих Слово, или у нас имеется реальная причина, чтобы мучить этого раба? — Он брезгливо поджал губы. — Мне становится скучно.

— Это убийца, — пояснил Эреб. — Своего рода оружие.

Тобельд только сейчас понял, что они поджидали именно его.

— Я… простой слуга, — прохрипел он.

От крепкой хватки Корды руки и ноги у него уже начали неметь, а перед глазами все расплывалось.

— Ложь, — бросил Несущий Слово, и обвинение прозвучало ударом хлыста.

Паника прорвала остатки сдерживающих барьеров в мозгу Тобельда, и он ощутил, как ужас захлестнул его с головой. Вся логика немедленно испарилась, оставив лишь чувство животного страха. Все приемы сохранения хладнокровия, которым он обучался в школе с самого детства, оказались бесполезными под холодным, очень холодным взглядом Эреба.

Тобельд согнул руку в запястье, и флакон оказался в его пальцах. Он резко дернулся в руке Корды и отчасти застал Астартес врасплох, так что ему удалось резко опустить стеклянный цилиндр вниз. Кристаллическая структура флакона, реагирующая на интенсивное движение, открыла в широкой части крошечное отверстие, через которое высунулись мономолекулярные иглы. Эти тонкие проволочки, не намного превосходящие толщиной человеческий волос, тем не менее могли легко проникнуть сквозь грубый эпидермис Адептус Астартес. Тобельд потянулся к покрытому шрамами лицу Корды, промахнулся и снова изогнулся, пытаясь убить державшего его Астартес. Он действовал совершенно бездумно, как механизм, в котором сбилась заложенная программа.

Корда решил утихомирить ассасина и шлепнул его по голове тыльной стороной ладони свободной руки, но удар получился таким сильным, что сломалась челюсть и едва не раскололся череп. Кроме того, Корда выбил ему один глаз. Тобельд на мгновение лишился сознания, а очнулся уже на земле. Кровь из разбитого рта и носа уже собралась в небольшую лужицу.