— Входите, — послышался из глубины мелодичный голос.

Рей сделал шаг — и остановился. Сердце у него стучало, как у легкомысленного юнца при первых признаках влюбленности, но, отдавая себе в этом отчет, Рей все же оставался самим собой. В глубине души он не доверял никому. Его враги уже пытались использовать против него женщин в качестве оружия, и он их похоронил. Может ли быть, что это еще одна попытка? В горле у него пересохло. Рей очень надеялся, что это не так. Странная эфемерная связь между ним и актрисой казалась вполне реальной, и сама только мысль, что это было сделано нарочно, чтобы причинить ему вред, заставляла испытывать сильную боль.

Несколько долгих мгновений он в нерешительности стоял на пороге, размышляя, не лучше ли повернуть назад, сесть в пневмокар, добраться до своего корабля и больше никогда не возвращаться.

Сомнения раздирали его сердце, но в этот момент голос зазвучал снова:

— Мой лорд?

В ее словах он услышал эхо своих собственных сомнений и страхов.

Помощница первой вошла в комнату, и Рей шагнул следом, но снова остановился. Даже если сейчас ему предстоит великолепный вечер, он не в силах забыть о реалиях своей жизни. Рей обернулся к «Крестоносцам» и произнес короткую цепочку команд. Роботы, немедленно взяв оружие на изготовку, встали на страже у двери в комнату, пригнув украшенные мандибулами головы, чтобы не разбить свисающих с потолка светильников.

Рей вошел в комнату и ошеломленно замер.

В первый момент в голове мелькнула мысль: «Она не умерла!» Но иначе и быть не могло. Ведь это был всего лишь спектакль, хотя и казался ему реальностью. Женщина встала; она до сих пор была в костюме царицы, и сквозь прозрачную серебристую ткань просвечивала ее мягкая белая кожа. Металлический блеск подчеркивал линию ее скул и очертания миндалевидных темных глаз. Она поклонилась Рею и скромно опустила взгляд.

— Мой господин Рей. Я опасалась, что ты ко мне не придешь. Я лишь надеялась…

— О нет, — пересохшими губами ответил Рей. — Нет. Это великая честь для меня… — Он с трудом улыбнулся. — Моя царица…

Она подняла голову и одарила его сияющей улыбкой.

— Ты будешь меня так называть? Можно, я буду твоей Иокастой?

Она игриво задела рукой за тонкий шелковый занавес, отделявший одну часть апартаментов от другой.

Он не мог противиться влечению и ступил на великолепный белый ковер, устилавший пол вестибюля.

— С радостью, — осипшим голосом произнес Рей.

Женщина — Иокаста — бросила взгляд на его механоида:

— А она присоединится к нам?

От ее откровенного приглашающего тона Рей ошеломленно моргнул.

— Хм. Нет.

Он повернулся и отрывисто приказал роботу:

— Жди здесь.

Его Иокаста вновь улыбнулась и исчезла за портьерой. Рей с довольной усмешкой начал расстегивать тунику. Оглянувшись напоследок, он заметил еще не распакованный букет роз; он швырнул одежду прямо на цветы и шагнул в спальню.

Иокаста не оплакивала смерть Гергерры Рея.

Царица встретила его в спальне объятиями длинных крепких рук, приникла всем телом, прижалась грудью, словно хотела слиться с ним в одно целое. Лорд-механикум, смущенно улыбаясь, едва не задохнулся от восторга. Он отреагировал отлично. Его безупречная новая любовь к Иокасте — потому что иначе это чувство и нельзя было назвать, хотя оно возникло в результате точно рассчитанной нейрохимической реакции — стала конечным результатом крайне осторожного воздействия феромонов, длившегося несколько недель.