|
Никакой связи, правда, не оказалось, но так я узнал о трансформировании. - Скажите, Фишер, - поинтересовался Джарлоу, - случайно во время этих разговоров и семинаров не упоминалось ли, сколько времени требуется на трансформирование? Фишер развел руками. - Не знаю, доктор Джарлоу. Лучше прикиньте сами. Это будет точнее. - Хорошо. Два года ушло на то, чтобы Ротор добрался до Ближней звезды - конечно, если он вообще добрался. Остается тринадцать лет. Предположим, весь Ротор состоял только из сухих водорослей, все эти водоросли попали в океан планеты, где они жили, росли и размножались, выделяя при этом кислород. Чтобы состав атмосферы стал таким, каков он сейчас - по моим оценкам, там около 18% кислорода и только следы диоксида углерода, - потребуется, вероятно, несколько тысяч лет, в особо благоприятных условиях - несколько столетий, во в любом случае никак не тринадцать лет. Кроме того, земные водоросли приспособлены к земным условиям. На другой планете они могут вообще не расти или расти очень медленно, пока не адаптируются к новым условиям. За тринадцать лет заметно изменить состав атмосферы планеты невозможно. Казалось, аргументы Джарлоу не произвели на Фишера ни малейшего впечатления. - Но здесь много кислорода и нет диоксида углерода, - сказал он. - Если это не результат деятельности роториан, то в чем же причина? Вам не приходило в голову, что единственной альтернативой может быть допущение, что на этой планете существует своя жизнь, отличная от земной? - Именно к этому и сводится мое предположение, - ответил Джарлоу. - Пока нам придется принять ваше предположение как рабочую гипотезу, - прервала спор Вендель. - Итак, мы полагаем, что на спутнике есть фотосинтезирующие растения. Впрочем, это ни в коей мере не означает, что планету колонизировали роториане; они могли вообще не долететь до этой звездной системы. Такой вывод никак не устраивал Фишера. Подчеркнуто официально он обратился к капитану: - Согласен, капитан. Но я должен заметить, что наша гипотеза не доказывает и обратного, то есть что роториане не колонизировали планету или вообще не добрались до звездной системы. Если на планете есть своя растительность, значит, роторианам не понадобилось ее трансформировать. Они могли поселиться здесь сразу же. - Не знаю, - неуверенно заметила Мэрри Бланковиц. - По-моему, практически исключено, что растительность этой планеты имела хотя бы минимальную питательную ценность для человека. Сомневаюсь, чтобы организм человека смог переваривать ее, а если даже это так, то скорее всего он не в состоянии усваивать переваренные здешние растения. Я могла бы поспорить на что угодно, что они ядовиты. Наконец, если здесь есть растения, то должны быть и животные. Мы понятия не имеем, что это за животные. - Пусть так, - не сдавался Крайл, - но даже в этом случае роториане могли огородить участок поверхности, уничтожить там флору и фауну планеты и посадить земные растения. Я полагаю, что постепенно эти чужие для планеты, если так можно выразиться, растения могли завоевывать все большие площади. - Предположение на предположении, - пробормотала Тесса. - В любом случае, - продолжал Крайл, - сидеть здесь и строить всевозможные гипотезы - абсолютно бесполезное занятие. Разумнее изучить эту планету настолько детально, насколько это возможно, и с такого близкого расстояния, на которое нам удастся подойти. Лучше всего было бы высадиться на поверхности планеты, конечно, если это вообще реально. - Я полностью согласен с Фишером, - с поразительным энтузиазмом отозвался Ву. - Я - биофизик, - сказала Мэрри, - и считаю, что если на планете есть жизнь, то мы должны ее исследовать независимо от того, что там еще может или не может быть. |
