* * *

На следующее утро Алексия проснулась рано и с незнакомым ощущением умиротворенности. Поскольку что-либо подобное с ней происходило редко, она испытала легкое беспокойство — как и в предыдущих случаях — и перешла в состояние бодрствования резко и окончательно. С минуту поразмышляв над странностями собственного организма, позволившего ей из-за невероятной усталости почти не пробуждаться, Алексия сосредоточилась на внешнем мире. Оказывается, муж все это время спал, прижимаясь к ней, и, похоже, она расслабилась, наслаждалась утешительным присутствием крупного, надежного Коналла. Даже в городе от мужа пахло бескрайними просторами. Лицо его погрубело из-за выросшей за время сна щетины, но раз они теперь живут у лорда Акелдамы, проблема решится мгновенно — среди слуг древнего вампира имеется превосходный цирюльник.

Алексия отпихнула в сторону постельные принадлежности, чтобы хорошенько рассмотреть принадлежащие ей богатства. Она водила руками по могучим плечам и груди мужа, задерживая кончики пальцев в выемке у основания шеи, ласкала его так, будто он в волчьем обличье. Подобную роскошь она позволяла себе редко; обычно ее прикосновение запредельной снова превращало его в человека прежде, чем ей удавалось заполучить хоть одну стоящую царапину. Впрочем, порой (и никто не мог объяснить, почему такое происходит) она могла, надев перчатки, гладить густую пятнистую шерсть альфы и даже дергать его за бархатистые уши, не вызывая превращения. Она думала об этом, как еще об одной тайне своей природы. Такое как-то случилось с ними в Шотландии и потом еще несколько раз зимой.

Впрочем, похоже было, что сейчас ее способности запредельной возросли. Муж становился человеком просто от того, что находился с ней рядом. «Интересно, не связано ли это с моей беременностью, — думала Алексия. — Надо бы поэкспериментировать и посмотреть, удастся ли как-то блокировать это свойство». До замужества она никогда не проводила много времени в обществе сверхъестественных, за исключением лорда Акелдамы, и потому ей сложно было определить границы собственных возможности.

Но пока что Алексия продолжала поглаживать то, что ей подворачивалось. Ее руки скользнули по груди мужа, слегка дернув за растущие там волосы, потом спустились по его бокам. Ответом на такие действия стало раскатистое похрапывание и возглас:

— Щекотно же!

Однако Коналл не сделал ни единого движения, чтобы предотвратить дальнейшие поползновения жены. Напротив, протянул руку и принялся поглаживать выступающий животик.

В ответ дитя-неудобство пнуло его, и граф вздрогнул.

— А он активный щеночек, правда?

— Она, — поправила его супруга. — Можно подумать, мой ребенок осмелится быть мальчиком!

Это был их давний спор.

— Это мальчик, — возразил Коналл. — Ребенок, который с самого начала создает такие сложности, волей-неволей обязан быть мальчиком.

Алексия фыркнула.

— Думаешь, моя дочь может оказаться тихой и послушной?

Коналл ухмыльнулся, поймал руку Алексии и поднес для поцелуя к мягким губам, кольнув щетиной.

— Хороший аргумент, женушка. Очень хороший.

Алексия прижалась к нему.

— Тебе удалось утихомирить Биффи?

Коналл пожал плечами, провел пальцем по коже у нее за ухом.

— Я провел с ним остаток ночи. Думаю, это помогло смягчить травму, но трудно сказать точно. Как бы там ни было, теперь я должен был бы начать его чувствовать.