Изменить размер шрифта - +
— Садитесь скорее к столу. Через час выезжаем.

— Я не поеду, мадам, — произнесла Морган, — пока не узнаю, что с Алленом ничего не случилось. Задержитесь на день. Уверена, он вернется сегодня, и тогда я смогу привезти хорошие новости моей семье.

— Задержаться на день? Об этом не может быть и речи. А если нога у Гордона неправильно срастется? — возмутилась леди Каддик. — Вы просите о невозможном. Весьма эгоистично с вашей стороны. Мы не задержимся даже на час. Лорд Аллен Бедвин в состоянии сам о себе позаботиться.

— Мама! — воскликнула Розамонд. — Один день ничего не изменит. А если бы пропал мой брат?

— Гордон сражался в бою, Розамонд, — напомнил граф. — Это совсем другое дело.

— Я не поеду, — повторила Морган.

Чего только не делали граф и графиня. Сначала запугивали Морган, потом умасливали. Называли упрямой, неблагодарной, говорили, что ее брат Вулфрик ей этого не простит, отошлет в какое-нибудь отдаленное поместье и она никогда не сможет появиться в свете.

Но в Морган текла кровь Бедвинов.

Она спокойно выслушала леди Каддик с непроницаемым и слегка высокомерным выражением лица, но оставалась непреклонной. Она не покинет Брюссель, пока не увидит брата.

— Никогда не встречала такой упрямой, своенравной девушки, — проговорила леди Каддик, обмахиваясь носовым платком. — Я сейчас упаду в обморок.

Чтобы не видеть, как леди Каддик упадет в обморок, Морган быстро ушла к себе в комнату, велела служанке упаковать вещи и распорядилась отнести их в дом миссис Кларк. Однако служанка разразилась слезами — она не хотела оставаться в Брюсселе и возвращаться в этот ужасный дом, забитый ранеными с их кровавыми повязками и ужасным запахом. Ее наняли одевать и причесывать миледи, а не выносить нечистоты. И девушка потребовала, чтобы ее отправили домой, в Англию.

Морган дала служанке деньги на дорогу, выплатила жалованье за прошедший месяц, а также выходное пособие и отпустила.

Леди Морган спустилась вниз, надеясь найти слугу, который донес бы ее багаж до дома миссис Кларк. У подъезда стояли два экипажа. В это время мимо Морган пронесли капитана Гордона и погрузили в один из экипажей. Гордон окликнул ее:

— Леди Морган!

Девушка подбежала к открытой дверце экипажа.

Почему она сразу не обратилась к Гордону со своей просьбой задержаться на день. Миссис Каддик выполнила бы любое его желание.

Гордон был бледен, лихорадочных красных пятен на щеках почти не осталось. Забинтованная нога была вытянута вдоль сиденья. Он морщился от боли.

— Капитан, — сказала она, — вы знаете…

Он не дал ей договорить.

— Что все это значит? — спросил он, нахмурившись. — Вы не хотите ехать с нами, леди Морган? Подумайте хорошенько. Девушка из такого знатного рода не может остаться одна, да еще на чужбине, без опекунов и родственников.

— Я не знаю, что с моим братом, — начала было она. — Он отправился…

— Зато обо мне вы знаете все, леди Морган! — вскричал он. — Неужели моя жизнь значит для вас меньше, чем жизнь вашего брата? Неужели не понимаете, что я могу остаться хромым на всю жизнь?

А ведь этот мужчина, думала Морган, говорил, что для него честь сражаться за нее! Просил носить по нему траур, если погибнет в бою, до конца жизни! Но он испытывал боль. Она видела это по его глазам. Нелегко ему придется в пути.

— Если моя судьба вам действительно небезразлична, — сказала она, — попросите мать и отца подождать еще день. Пожалуйста. До вечера я непременно узнаю что-нибудь об Аллене. В Брюсселе теперь не опасно. Возможно, вам даже будет полезно провести еще день в постели, а не трястись в экипаже. Пожалуйста, уговорите ваших родителей.

Быстрый переход