— И вы опять ни хера не сделали? — спросил я духов.

— Нам запретил вмешиваться верховный дух Тенгри, — грустно прошелестел дух ветра. — Он решил, что люди должны сами наказать себя. Так и вышло. Так всегда выходит.

— Похоже, вы тоже сами себя наказали, — криво усмехнулся я. — Когда-то у вас были большие цветущие города. Но вы забили на них хер. И теперь вам поклоняются только хазары. Кстати, они-то откуда взялись?

— Хазары — это потомки тех самых кочевников, — грустно ответили духи.

— Понятно. Строить города с фонтанами они не хотят?

— Немой, ну что ты как маленький? — насмешливо спросил меня Мыш. — Где это видано, чтобы люди променяли воинские подвиги и скачку на лошадях на какое-то строительство? Вот тебе самому что больше нравится?

Логично, бля!

Огромный табун мохнатых лошадок неторопливо переходил дорогу, направляясь к реке на водопой. Мы медленно ехали через этот живой поток. Резко пахло лошадиным потом и навозом. Над рыжими и бурыми спинами громко жужжали стаи оводов и слепней.

Кони дёргали ушами, били себя длинными хвостами по бокам и жалобно ржали.

Айсак подъехал ко мне.

— Странно, Немой! — сказал он. — Пастухов не видно. И стражников тоже нет. На каждой дороге ханства есть конная стража. Они останавливают проезжающих, проверяют их, берут плату за проезд по ханским землям.

— А до ханской казны эти деньги часто доходят? — поинтересовался я.

Айсак смутился.

Я вспомнил торопливо удиравших пастухов.

— Думаю, хан Оюз уже знает о нас. И готовит торжественную встречу. Предлагаю поторопиться, а то опоздаем. Неохота бродить в темноте между юрт и спрашивать, где тут живёт хан.

Айсак удивлённо посмотрел на меня.

— Немой, я знаю, где живёт хан. Я же тебе рассказывал! У него огромная белая юрта прямо посреди стойбища. Она покрыта войлоком...

— Из шерсти лучших верблюдов, — подхватил я. — Я помню, дружище! И всё же, предлагаю поторопиться.

— Опоздать невозможно, — философски заметил Мыш. — Всё во Вселенной происходит точно в свой срок.

— Мыш, бля! — возмутился я и пришпорил лошадь.

К стойбищу хазарского хана Оюза мы подъехали, когда красное вечернее солнце почти коснулось холмов на далёком горизонте.

За час до этого река стала невозможно грязной и откровенно завоняла. В мутных волнах покачивался мусор. В коричневых водоворотах кружились щепки, тряпки, гнилые остатки овощей. Лицом вниз проплыл труп какого-то бедолаги, раздетого догола. Из-под его левой лопатки торчала деревянная рукоятка ножа.

Сперва раздели, а потом убили, получается?

Херня какая-то! Хотя, если у бабы был...

Дух воды заблаговременно выбрался на берег.

— Хороши твои подопечные! — насмешливо сказал я духу.

Он только возмущённо булькнул.

Стойбище открылось неожиданно.

Мы въехали на вершину пологого холма, и внизу я увидел нескончаемое скопище круглых юрт. Юрты стояли, тесно прижавшись друг к другу. Узкие улочки между ними были запружены народом.

Бля! Как они тут не теряются?!

Над стойбищем царил нескончаемый гам. Ржали лошади, визжали младенцы, громко и жалобно блеяли бараны. Со стороны базарной площади доносился мерный стук кузнечного молота.

Там и тут в небо поднимались тонкие струйки чёрного дыма. Ветер доносил вонь костров.

С одной стороны стойбища юрты теснились к реке, едва не сползая в неё. С другой — уходили за склон холма и терялись в степи.

Весь этот одноэтажный тряпичный город был обнесён земляным валом, по верху которого стояла довольно крепкая деревянная изгородь. Перед валом я заметил довольно глубокий ров.

На валу за изгородью выстроились лучники с луками наизготовку.