Аларик нахмурился. Не хватало еще обсасывать свои чувства в кабинете у говорящей головы… хотя, с другой стороны, можно будет чаще видеться с Миной.

«Договорились», — процедил он.

«Вот и отлично, рад слышать. Это же все для твоего блага, Аларик. Предупреждаю: за тем, как ты ведешь себя с мисс Харпер, я буду наблюдать очень пристально. Хотя она еще не дала окончательного ответа».

Аларик чуть не вскочил с койки, к которой был прикреплен всевозможными проводами и трубками.

«Какого черта? Разве вы не…»

«Успокойся. Мы предложили ей вполне адекватный пакет».

«Адекватный? — Аларику хотелось кинуть в Хольцмана чем-нибудь, но под рукой был только телевизионный пульт. Им он уже столько раз швырялся, что медсестры угрожали вообще его отобрать. — Да она же…»

«Она экстрасенс и вряд ли будет рисковать жизнью в поле, — напомнил Хольцман. — Пакет, составленный с учетом этого, тем не менее очень щедр, поверь мне. Не могу представить себе человека, который его не примет, особенно в условиях современного рынка труда. Кто не захочет пойти в Палатинскую гвардию?»

«Женщина, влюбленная в князя тьмы», — с горечью ответил Аларик.

Вспоминая эту беседу, он вновь испытал желание запустить во что-нибудь тяжелым предметом, но тут в палату вошла не кто иная, как Мина Харпер.

А он лежит в больничной сорочке. Великолепно.

— Привет. — Левая рука Мины была на перевязи, в правой она несла вазочку с маргаритками.

К цветам Аларик всегда относился с легким презрением, но сейчас понял, что маргаритка — его любимый цветок.

— Привет.

Мина, если не считать перевязи, выглядела хорошо. Даже, можно сказать, прекрасно. Укус на шее сделался почти незаметным, и одета она была по-другому. Это понятно: когда он ее видел в последний раз, она была вся залита кровью. Его кровью.

Ее новое платье — короткое, черное, узковатое в груди — ему очень нравилось.

Вазу она поставила на подоконник. На улице шел дождь, но цветы оживляли комнату.

Раньше он не поверил бы, что его палату можно чем-нибудь оживить, но теперь знал, что можно. Маргаритками и Миной Харпер.

— Я только что от Лейши, моей подруги. — Она села на виниловый стул у кровати. Виниловый, да еще и розовый! Катастрофа — но когда на нем сидит Мина Харпер в маленьком черном платье, хорошо показывающем ноги, в общем и ничего. — У нее девочка. Чуть раньше времени, но обе будут в полном порядке. Лейша так счастлива. Кажется, она совсем не помнит, что было в церкви или около моего дома. Адам считает, что это к лучшему, и просит не говорить ей.

— Наверное, он прав, — осторожно сказал Аларик.

— По-моему, тоже, — пожала плечами Мина. — Адам говорит, что сам охотно бы все забыл. Они с Джоном спешно готовят детскую — не в ящик же стола класть малютку.

В малютках Аларик мало что смыслил. Мартина, мечтавшего о ребенке, он в свое время считал сумасшедшим, но знал, что открыто этого не следует проявлять — все кругом почему-то просто помешаны на младенцах.

— Да, — сказал он. — Молодцы.

— Назовут ее Джоан. — Мина водила глазами по комнате, но на Аларика не смотрела. Он чувствовал себя неловко, потому что, как и Лейша, не помнил, что было в церкви. Верней, не все помнил. Он знал, что говорил Мине какие-то слова, когда они вдвоем оказались под тем завалом, но не помнил, какие именно.

Доктор сказала, что ничего необычного в этом нет.