Но когда я всё-таки стащил её со стола, где она собиралась показать нам "Молен Руж", и посадил на лошадь, она сразу же обмякла и стала жаться к моему плечу, посапывая, как ребёнок. Да она и есть самый настоящий ребёнок. Особенно в этом теле девочки-подростка. Словно воробышек...

  "Воробышек" чертыхнулся спросонья и врезал мне локтем под рёбра. Пришлось прижать посильнее к своей груди, нахлобучить на голову шляпу и пришпорить коня.

  Вскоре я отыскал постоялый двор, где, учитывая, что сегодня базарный день, нам предложили только сеновал. Благо, никто не усомнился, что полудохлая фигурка у меня под мышкой, это мой малолетний кузен, упившийся на вечеринке. Я вымостил гнёздышко в сене и лёг, кутая в плащ малышку, доверчиво умостившую головку на моём плече.

  Спи спокойно, Неневеста. Небо даровало нам эти минуты покоя, и никто не знает, что ждёт нас завтра, точнее, уже сегодня, ведь солнце уже запустило новый день в этот странный мир.

  - Просыпайся, Неневеста! - пощекотал сухой травинкой нос спокойно посапывающей на моём плече девчушки.

  - Какого?!. Хр-р-р!!! Апчхи! Какого хр... Апчхи! Кто?! Где?! Куда?! Ты???

  И маленькое хрупкое существо, отбросив плащ, в который я его так заботливо кутал, бросилось колотить меня кулачками по груди. Та-а-ак... И как с этим бороться? Не силой же?

  - Негодяй! Чтоб тебя черти ни свет ни заря строили! Чтоб тебя!..

  Я закрыл поток ругательств поцелуем. Неневеста сначала обмякла в моих руках, а потом резко оттолкнула, уставившись с укором:

  - Извращенец! Я же твой кузен!

  - Только на словах! - парировал я.

  - Тогда это совращение несовершеннолетней! Мне четырнадцать лет!

  - Не тебе, а телу, в которое ты подселилась!

  - Вот именно! Да оно ещё, наверняка, нецелованное было!

  Тьфу ты! Даже стыдно стало. Если, конечно, с этой стороны посмотреть...

  А девчонка вдруг разрыдалась, вытирая сопли о полы моего нового плаща:

  - И вооще... Первый поцелуй... достался... чужому телу... Ты изменил мне, Кощей!

  Час от часу не легче.

  Я тряхнул осторожно малышку за плечи и попытался перевести акценты:

  - Так, Неневеста, скажи мне, пожалуйста, с чего это ты с самого утра словно белены объелась?

  - Да вот с того самого, - потянула носом девчонка. - Солнышко только встаёт... Да я глаза лишь закрыла, а ты уже будишь! Совести на тебе нет!

  Я невольно оглядел свой костюм. Действительно, совести на нём нет, только чьи-то сопли.

  - Кхм, - кашлянул я. - Только дело в том, что закрыла ты глаза вчера утром, а открыла тоже утром, только сутки спустя!

  - Да? Хм... - Неневеста стала активно одёргивать на себе одежду. - Ну... тогда, не сердись, лады? Сам понимаешь: переходной возраст, нервы ни к черту... Так я целые сутки спала?

  - Да. Причем вначале нам предоставили апартаменты на сеновале. И только вчера к вечеру, когда народ, съехавшийся на базарные дни (вчера, кстати, был второй из них - воскресенье), начал разъезжаться, нас перевели в комнату на втором этаже.

  - И ты нёс меня на второй этаж, а я даже ничего не почувствовала? - поразилась Неневеста.

  - В здоровом теле - здоровый сон, - успокоил я её.

  - То-то я смотрю, что похмелья почти не чувствуется... - задумчиво протянула малышка, вороша волосы, в которых застряли соломинки.

  - Что ж ты девочку спаиваешь? - не удержался я, чтоб не упрекнуть. - Ей тринадцать лет всего.