Де ла Марк верным движением прошил грудь противника. Рэйман захрипел и упал на колени. Удовлетворенный граф протянул шпагу немедленно подскочившему к нему Онораку и направился к карете, посчитав дело сделанным.

– Прекрасный удар, мсье, – забормотал слуга, целуя руку господина.

Горделиво подняв голову, граф сделал несколько шагов, как вдруг услышал сзади голос противника.

– Де ла Марк! Куда это ты?

Не веря своим ушам, граф обернулся. Отряхиваясь от травы, его соперник, мгновение назад пронзенный насквозь, поднялся и снова выставил вперед шпагу. Его белоснежная рубашка была испачкана кровью, но он еще стоял на ногах и, помахивая шпагой, подзывал де ла Марка.

– Опять мой парик... – пробормотал он и поправил съехавший набок парик.

Граф изумленно посмотрел на слугу. То пожал плечами и испуганно затараторил:

– Мсье, может быть, вам не удалось поразить его в самое сердце?

Граф схватил шпагу и бросился на противника. Он выбил шпагу из рук Рэймана и снова пронзил его грудь. Тот упал, негромко вскрикнув.

– Прекрасно, мсье! – Онорак снова бросился целовать руки графа.

– Спасибо, – важно ответил тот.

– А где моя шпага? – раздалось сзади пьяное бормотание.

Обернувшись, граф увидел, как его соперник на четвереньках подполз к валявшейся неподалеку шпаге. Шатаясь, Рэйман встал и стал поправлять испачканную кровью рубашку.

Разъяренный граф снова бросился со шпагой на соперника и нанес новый удар. Рэйман снова упал и... снова поднялся. Де ла Марк наносил удары еще и еще. Но всякий раз его противник поднимался с земли. Когда граф очередной раз собирался проткнуть Рэймана, тот остановил его жестом руки.

– Остановитесь, мсье, – изобразив на лице издевательскую улыбку, произнес Рэйман, – остановитесь. Не тратьте напрасно силы. Я приношу свои извинения за то, что назвал вашу жену старой, уродливой жабой.

Он расхохотался и помахал рукой графу.

– Желаю вам всего наилучшего, мсье!

Рэйман повернулся и, шатаясь, побрел к своей карете.

Ошеломленный граф де ла Марк проводил его взглядом, затем в сердцах отшвырнул шпагу. Онорак засуетился и подбежал к карете.

– Застрелите его, мсье! Застрелите! – визжал он.

Де ла Марк вырвал из рук слуги пистолет и медленно направил его на Онорака.

– Нет, мсье! Нет!

Слуга бросился бежать, прикрывая руками свой зад.

– Онорак! – угрожающе произнес граф.

– Не надо, мсье! – подпрыгивал тот.

Граф прицелился и выстрелил. Онорак, схватившись за иссеченное дробью мягкое место, упал на траву...

Эту дуэль вспоминали в Париже еще долгие годы. Правда, один из ее участников – Том Гловер – сразу же после случившегося покинул Париж и перебрался назад в Лондон.

Чоконге и Шотландец весело рассмеялись. Но внезапно лицо африканца стало серьезным.

– Теперь я вижу, что ты вспомнил о своем бессмертии, – сказал он. – Но хорошо ли ты осознаешь уязвимое место?

– Да, – скривился Рэйман. – Насколько я понимаю, надо беречь свою голову или, лучше сказать, шею.

– Ты прав, – сказал Чоконге.

– Послушай, – в голове Рэймана неожиданно пр-неслась одна мысль, – а почему ты стоишь и мирно со мной разговариваешь, вместо того, чтобы...

Рэйман показал на свою шею.

– Ведь я даже безоружный.

Чоконге усмехнулся.

– Да, ты действительно странный, Шотландец. Я в этом убеждаюсь каждый раз. Видишь ли... Мигель де Санта был моим другом. У нас были еще друзья. Мы – бессмертные – всегда делились на два клана.