Сабля вампира уже не различала, кто враг, а кто друг. С одинаковой беспощадностью он убивал и османа, и соотечественника. Постоянно мучавшая жажда крови ожесточала и без того озлобленное сердце. Вскоре Марко заметил, что лучше всего он себя чувствует после того, как выпивает кровь молодых девушек или женщин. На время у него утихала сердечная боль, из памяти исчезал образ Марицы и не так уже терзали угрызения совести. Он стал реже убивать мужчин, но похищения из селений девушек и женщин, естественно, участились.

Случилось так, что османы все-таки выследили убежище вампира в горах. Марко слишком поздно узнал, что окружен- Выход оставался только один – к морю.

В огромной пещере, где укрывался его отряд, горели костры. Слышался громкий храп, звяканье конских удил и тихие шаги. Марко задумчиво сидел у входа в пещеру.

«Почему османы не атакуют меня сейчас же? – думал он. – Очевидно, еще не совсем подготовились. Ожидают подкрепления». Он чувствовал страшную усталость. Дальнейшая жизнь потеряла для него всякий смысл. Впереди его ожидали только муки. «А не лучше ли оборвать эту жизненную нить самому? Не мучиться самому и не мучить других»...

Он почувствовал огромное облегчение от этих мыслей. Марко накинул на плечи плащ и прошел в пещеру.

– Слушайте меня, все! – крикнул он, и пещерное эхо многократно повторило его возглас. Дремавшие воины немедля пробудились и окружили своего воеводу.

– Я потревожил ваш сон, но не сердитесь на меня за это. Сейчас я вас погружу в еще более глубокий сон, который продлится несколько десятков, а может быть, и сотен лет. Сейчас вы не нужны мне, и я удаляюсь один. Отпустить же вас, освободить от присяги я не могу, потому что нас окружили османы. Но здесь вас они не найдут. Когда же вы мне вновь понадобитесь, я разбужу вас. Готовы ли вы будете исполнять мои приказания?

– Готовы! – как один вскричали воины.

– Тогда – спите, – поднял воевода повелительно руку, и все воины тотчас же уснули. Марко удобно уложил их вдоль входа в пещеру, затем усыпил всех коней, кроме одного – своего, вскочил в седло и покинул пещеру, как тогда ему казалось, навсегда...

Вскочив на самую вершину нависавшей над морем горы, он долго глядел на волны, которые с оглушительным грохотом разбивались о прибрежные скалы, и думал о том, что скоро соединится со своей любимой Марицей.

Вдруг Марко почувствовал, что кто-то стоит у нега за спиной. Он резко обернулся: это был Груя.

– А ты почему не спишь? – удивился Марко.

– На меня никакие чары не действуют, воевода. Тем более, твои, – засмеялся Груя. – Я сам кого угодно могу зачаровать.

– Так ты у себя в Молдавии обучался колдовству?

– А я вовсе не из Молдавии родом. У таких, как я, национальности и места рождения не бывает.

– Откуда же ты знаешь османскую речь?

– Я знаю языки всех народов мира. Любой поймет меня, даже глухой, и я пойму любого, даже немого.

– Так откуда же ты? – все более изумлялся Марко.

– Из преисподней, – с жуткой улыбкой отвечал Груя.

Его гайдуцкий наряд вдруг куда-то исчез. Вместо него возникли черные блестящие латы. Его конь превратился в страшное костлявое животное, у которого были стальные ребра, а из пасти вылетал сноп огня. Исчезло и человеческое лицо Груи – на Марко глядел череп. Внезапно налетевший ветер раздул черный плащ Демона Зла.