Беседа явно грозила принять затяжной характер и уйти довольно далеко от личности графа-вампира. Из вежливости, охотники не прерывали излияний старой княгини. Каждый из них взял с тележки по одной папке, и все углубились в чтение. В папках находились вырезки из газет, копии полицейских протоколов и судебных постановлений, письма каких-то женщин, фотографии, страницы чьих-то дневников.

– Каждая такая папка стоит довольно дорого, – подала голос княгиня, заметив, что похождения графа-вампира интересуют сейчас охотников за привидениями значительно больше, нежели перипетии судьбы одной из ветвей рода Черноевичей. – Приобретение многих документов в этом досье стоило мне немалых денег. Поэтому неудивительно, что я не в состоянии провести старость в достатке, который более приличествует моему титулу...

– Ничего не понимаю! – воскликнул Уинстон. Он настолько углубился в чтение досье, что совершенно не слышал последних слов старухи. – Тут какой-то обвинительный акт против нацистского преступника Эриха Вальдкопа. Зачем вы дали нам его?

– Посмотрите внимательнее на фотографию того эсэсовского молодчика, которая подшита к делу.

– Неужели это Владич?

– Именно. В материалах следствия говорится о том, что он, будучи в звании штандартенфюрера СС, посетил с инспекцией несколько концентрационных лагерей на территории Германии. Результатом его инспекции стала гибель двухсот мужчин и семисот женщин. Их тела были сожжены в крематории, но коменданты концлагерей утверждают, что трупы для сожжения поступали уже обескровленными.

– Он выпивал их кровь?!

– А чего еще можно ожидать от вампира знатного происхождения! – взволнованно заерзала княгиня в своем кресле. – В истории второй мировой войны Владичем оставлен кровавый след. Он десятками отправлял людей в газовые камеры, а своей жестокостью во время допросов патриотов приводил в изумление даже умудренных опытом гестаповцев. Его место – на скамье военных преступников. Просто его никто не разыскивает, потому что полагают, что он должен быть примерно моего возраста. Благодаря своей вечной молодости, он оказался неуязвим и на этот раз.

Удовлетворив любопытство, Уинстон вновь углубился в чтение досье. Следующие материалы из папки свидетельствовали о том, что деятельность графа-вампира в годы войны не ограничивалась пределами одной только Германии. Его след вдруг возникал в Польше. В 1941-1942 годах там особенно зверствовал эсэсовский карательный отряд под командованием все того же Эриха Вальдкопа. Вызывал удивление состав отряда – в нем служили одни черногорцы, но общались они между собой на языке пятисотлетней давности. Трудно было объяснить, каким образом этот отряд вдруг очутился в Польше. Солдаты отличались железной дисциплиной, фанатичной преданностью своему командиру и неописуемой жестокостью. Однажды отряд этих карателей попал в засаду, устроенную польскими партизанами. Но в тот момент, когда зазвучали первые выстрелы, фашисты-черногорцы вдруг исчезли, и до конца войны о них не было никаких известий. Куда-то бесследно исчез и сам Эрих Вальдкоп. Удивительно, что даже само немецкое командование не заинтересовалось фактом его загадочного исчезновения...

Уинстон устало захлопнул папку с досье. Пока было больше вопросов, чем ответов.

Княгиня молча раскладывала на столике из красного дерева пасьянс на желание.

Уинстон потянулся, разведя руки в стороны так, что кости затрещали, глубоко вздохнул и взял с тележки другую толстую папку. Там оказались протоколы заседаний инквизиции города Марселя, стенограммы допросов, свидетельских показаний. Они датировались концом семнадцатого века. «Час от часу не легче, – подумал Уинстон.