Инженер подошел, склонился над ним, зачерпнул горсть песка, мгновение изучал его и наконец, подняв глаза на присутствующих, спросил:

— Скажите, содержимое остальных ящиков такое же, как и этого?

— Абсолютно! — отвечал Феликс. — Да вы можете сами в этом убедиться.

Мадам Обертен открыла остальные три ящика. Вид у нее все еще был решительный и деловой, но тень беспокойства пробежала по лицу.

Инженер наугад зачерпнул пригоршню из каждого ящика, потер, едва ли не понюхал и покачал головой.

— Месье! Почему вы молчите? — вскричала женщина, и голос ее дрогнул.

— Дело в том, мадам, что я не решаюсь сообщить новость, которая вряд ли обрадует вас.

— Как! Вы хотите сказать, что это золото…

— Но это не золото. Это слюда.

— Слюда… слюда… слюда!..

— Каждый из этих ящиков стоит не больше двухсот франков!

— Однако, месье, это невозможно! Вы… Вы… лжете! Посмотрите! Посмотрите же! Это золото, привезенное из Бразилии… Это все наше состояние… Скажите, месье, ведь это золото, не так ли? Это должно быть золото! Я так хочу!

— Я принес с собой реактивы, но уверяю вас: это бессмысленно. Видите ли, даже несмотря на блеск, который хоть отдаленно и напоминает золотой, эту породу легко отличить от золота. Ошибки быть не может. Опытному глазу все ясно. Быть может, в этом песке и есть незначительные вкрапления драгоценного металла. Если желаете, могу взять на пробу немного образцов и провести более скрупулезный анализ. А что касается самородков, то сомнений быть не может — это всего лишь слюда.

В комнате воцарилась гробовая тишина. Супруги не в силах были рта раскрыть. Инженер, приняв молчание за согласие, огляделся, увидел на столе цветочную вазу, ссыпал в нее горсть песка и камней и, сделав знак своему спутнику, направился к двери. Месье Леви-Браун последовал за ним. Уходя, инженер пообещал, что завтра точный анализ будет готов.

— Но, — заключил он, — еще раз прошу не питать никаких иллюзий. Мое мнение окончательное — этот песок не имеет ценности.

Как только посетители ушли, мадам Обертен, потрясенная случившимся, обессиленная, вскочила с места, словно в ней сработала пружина. Ее светло-голубые глаза лихорадочно горели, губы до крови искусаны. Она едва могла говорить.

Аглая бросилась к мужу, словно разъяренная кошка, выпустившая когти.

— Дурак!.. О! Какой же ты дурак!

— Дорогая моя, уверяю тебя, я сам поражен услышанным… Верь мне…

— Замолчи! Замолчи, идиот, кретин, простофиля, чудовище!.. Двести франков за ящик… Какого черта я слушала ваши байки! Поехать в Бразилию, чтобы привезти оттуда четыре сундука слюды! Вернуться еще глупее, чем прежде, да к тому же еще и синим! Синим! Вы слышите меня — синим!

— Что? Ну, хватит! Всему есть предел, и моему терпению — тоже!

— Конечно! Ударь меня! Ты ведь уже разорил нас, чудовище! Чудовище! Монстр! Но так дело не пойдет. Я не желаю больше оставаться мадам Синий человек! Никогда! Сию же минуту нотариуса! Все равно какого! Бумагу, документ завтра, да нет — сегодня, сегодня же вечером, немедленно… Жестокое обращение… Неспособность распоряжаться состоянием… Бегство из супружеского гнезда… Ужасная болезнь… Развод!

Рыдая, крича, вздыхая и вытирая глаза платочком, мадам Обертен открыла дверь, молнией сбежала вниз по старой скрипучей лестнице и сломя голову понеслась в нотариальную контору.

ГЛАВА 16

Дуэль. — Встреча у отеля «Мерис».