— Нет, Кремпа я не интересую. Все его мысли — о фильме.

«Опять мне не повезло! — подумал Фишер, — И надо же, именно теперь, когда я понял до конца, что значит для меня Ундина, я ее теряю».

— А ты не преувеличиваешь? Не заблуждаешься на его счет? — спросил он, только чтобы не молчать.

— Не знаю. Но с собой я ничего не могу поделать.

— Будем надеяться на лучшее, — сказал он тускло.

А она встала и подошла к телефону, звонка которого Фишер не расслышал.

— Бернсдорф просит спуститься вниз для обсуждения сценария. Остальные уже там.

У Фишера вдруг появилось предчувствие, что далеко не все еще пропало. Ведь Кремп к ней особого интереса не проявляет! Надо набраться терпения — и не терять надежды…

Бернсдорф медленно поплелся в ресторан в угнетенном состоянии. Он, успев позвонить Ундине, столкнулся в холле с Виолой; разговор с ней дал пищу для новых тревог. Нет никаких сомнений, Понсе хочет их использовать, и ради этого выдает своего человека — лишь бы он, Бернсдорф, успокоился. Однако майор зашел несколько дальше, чем рассчитывал. Поэтому первым делом надо отказаться от завтрашних съемок! С Беатрис и Торресом в группе каждый последующий шаг — шаг в неизвестность. И в этом необходимо убедить Фишера.

Вернувшись к столу, Бернсдорф передал Роблесу фотографию из альбома Лусии.

— Знала бы полиция: режиссер фильма на Кубе с Кампано! Из этого она запросто соорудила бы небольшой заговор. Чтобы в нужный момент разоблачить и заработать награды!

— А она чем занимается? Ведь это не Кампано!

Кремп сказал:

— Очень похож на нашего Торреса.

— Торрес и есть! Это полицейская фальшивка! Может быть, на настоящем фото действительно был снят Кампано. А вы вполне могли с ним встретиться, господин Бернсдорф. Он в то время был на Кубе. Почему бы и не в этой школе?

— Торреса вмонтировали в снимок? Но зачем?

— Чтобы вы непременно взяли его. Не исключено, настоящую фотографию Понсе держит про запас, чтобы впоследствии вас шантажировать.

Бернсдорф уставился на снимок. Никаких подозрений он не вызывал: четкий фон, никаких размытых контуров, все пропорции совпадают. Чистая работа! Под такую фальшивку не подкопаешься. Разве что у тебя в руках есть настоящий снимок. Бернсдорф почувствовал, что его знобит. Какие ухищрения, какие усилия! Сколь важным должно быть то, что затевает полиция!

— Мы вляпались в кучу дерьма, — сказал он. — Съемка отменяется…

— Толедо теперь от съемок ни за что не откажется, — возразил Роблес. И, кроме того, один он в силах помочь нам избавиться от назойливого внимания полиции. Завтра после съемки мы под прикрытием личной охраны министра «удалимся» через калитку в стене в сад Ридмюллера, где будем в полной безопасности. И тогда у Понсе пропадет, будем надеяться, желание загнать нас в мышеловку.

Они поднялись, чтобы поприветствовать Ундину и Фишера.

— В сад Ридмюллера? — переспросила Ундина, услышавшая последние слова. — Это обязательно?

Ответа она не получила. Кремп, продолжая прерванный разговор, накинулся на Роблеса.

— Откуда нам знать, в какие игры они играют, доктор! Ваш Тони Толедо для меня человек, который не погнушается ничем, лишь бы стать президентом республики. Кроме всего прочего, он фаворит североамериканцев. То же мне «обновление»!.. Нет, Толедо просто хочет использовать нас в своих корыстных целях. Давайте вычеркнем из сценария эту сцену — глупую, рискованную и, если хотите, сомнительную по своей политической ценности.

Он повернулся к Бернсдорфу:

— Я предлагаю вообще отказаться от таких игровых сцен, от подделки под правдоподобие, под действительность, вернемся к документальной точности… Я отлично понимаю, что тогда у нас не получится художественного фильма… Но шансы на успех у нас все равно невелики.