Несмотря на темный, неработающий фонтан, открытие фантастичного «Фламинго» Бена Сигела было поистине пышным и грандиозным. Холл, казино были усыпаны свежими цветами – дар от кинопродюсеров и боссов преступного мира. Представители последнего должны были прибыть в субботу – на большой гала-концерт с участием голливудских звезд. Развешанные вокруг «Фламинго» плакаты обещали присутствие таких знаменитостей, как Вероника Лейк, Ава Гарднер, Уильям Холден, и других не менее известных звезд.

Единственным известным мне представителем уголовного мира был маленький темноволосый человек лет сорока, который зарегистрировался в «Ласт Фронтиер» под именем Джорджа Либермана.

– Ты знаешь, кто это? – Моу Седвэй, облаченный в смокинг, спросил меня, хитровато улыбаясь.

– Твой брат? – спросил я.

Оба они были евреями, оба маленького роста, с близко посаженными глазами и крупными носами. Но у того, второго, на лице было выражение уверенности и значительности, чего никак нельзя было сказать о Седвэе.

– Я бы не возражал, – сказал Маленький Моу. – Мы родились почти в одном и том же месте. – Затем, выдержав паузу, чтобы произвести большой эффект, он сказал: – Это Мейер Лански.

Я посмотрел на Седвэя как на сумасшедшего:

– Этот невзрачный коротышка?

– Я бы не советовал тебе называть его так в его присутствии, – сказал Моу.

Лански, в темном костюме и темном галстуке, сдержанно улыбался, беседуя вполголоса с Беном Сигелом, улыбка которого, как всегда, была широкой и открытой. Бен выглядел неотразимо в своем белом смокинге с розовой гвоздикой в петлице.

К моему удивлению, я не заметил рядом с Лански телохранителей, впрочем как и рядом с Сигелом. За исключением собственной службы безопасности, состоявшей из бывших копов, которые следили за порядком в казино, Сигел не имел вооруженной охраны, наличие которой можно было бы предположить. Сначала я подумал, что его телохранителем являлся Седвэй, пока не обнаружил, что тот никогда не носит оружия. Кроме того, этот хорек вряд ли годился для подобной роли.

Я достаточно имел дела с парнями из уголовного мира, и Сигел не мог не удивлять меня. Если не считать кратковременных вспышек гнева, он совсем не соответствовал тем рассказам, которые мне приходилось слышать о нем. Было любопытно наблюдать за его беседой с Лански. Лански походил на какого-нибудь процветающего владельца универмага. Сигела же можно было принять за деятеля киноиндустрии – директора киностудии или кинопродюсера. Неужели эти двое мужчин были основателями «Корпорации Убийств»? Действительно ли Лански был финансовым гением уголовного мира, на фоне которого Гузик мог показаться жалким любителем, а Сигел контролировал наркобизнес на Западном побережье?

Как бы то ни было, сегодня Сигел был обворожительным, приветливым хозяином, хотя, пока мы с Моу стояли в холле на некотором расстоянии от двух старых приятелей, наблюдая за набившейся в казино толпой, Сигел успел-таки проявить свой взрывной характер. Рядом с игровыми автоматами остановился грузный мужчина в клетчатой рубашке и стал не спеша прикуривать сигару – не гаванскую, которые предпочитали Седвэй и Сигел. Казалось, этого парня мало волновало происходившее. Сигел, извинившись перед Лански, подошел к парню.

– Вы загораживаете автомат, – сказал ему Сигел. – Играйте или отойдите в сторону.

Смущенный гость в клетчатой рубашке отошел в сторону.

Мне показалось, что я увидел на лице Лански выражение неодобрения, но тут он снова улыбнулся, хотя по-прежнему сдержанно, а Сигел, положив ему руку на плечо, повел его вдоль холла в сторону казино.

– В субботу, когда здесь состоится шоу в честь открытия «Фламинго», Мейера Лански ты не увидишь, – сказал Седвэй.