Его челюсть отвисла, и сигара упала на пол.
– Какие у тебя доказательства?
– Никаких. Но я знаю, что все это делается с твоего молчаливого одобрения, не бескорыстного, само собой разумеется. Так что я назначаю тебя ответственным за предотвращение краж.
– А если я не захочу?
– Я сдам тебя Сигелу. Мне не нужно никаких доказательств. Хотя, думаю, если они мне понадобятся, я найду их. Но мне кажется, он поверит мне и так. И тогда ты станешь удобрением для этого парка у плавательного бассейна, где любишь побарахтаться.
– Слушай меня, ты, сукин сын...
– Нет, это ты слушай меня. Я собираюсь проводить выборочную проверку поступающих сюда вещей и оборудования. И если я обнаружу, что исчезло хотя бы одно полотенце, одно блюдо или одна ложка, тебе придет конец. Ты понесешь ответственность за все, что здесь пропало или пропадет. Ты ответишь перед Сигелом.
Он выглядел обиженным.
– Что ты имеешь против меня, черт возьми?
– Фред Рубински считает, что это ты убил его компаньона.
Он хрипло засмеялся:
– Возможно, что и я. Говорят, что он попал под машину, но за рулем, возможно, сидел я. Может быть, тебе не стоит связываться с парнем вроде меня?
Я толкнул его в жирную грудь:
– Может, тебе не стоит связываться с таким парнем, как «Багси» Сигел?
Он сглотнул слюну и, помолчав, кивнул.
– Я приму к сведению твои слова, – сказал он.
– Думаю, ты это сделаешь.
И я вышел через парадный вход «Фламинго» на улицу, где вечернюю мглу освещали десятки прожекторов; рабочие трудились над закладкой парка. Они будут работать всю ночь, разбрасывая и разравнивая землю, сооружая клумбы, высаживая экзотические цветы и кустарники. Тут же урчали моторами трактора-грейдеры, грузовики-самосвалы высыпали новые порции земли. Тут же, с других грузовиков, разгружали деревья. Мимо меня рабочий в комбинезоне провез на тачке маленькое пальмовое дерево.
Бен Сигел показывал ему, куда оно должно быть посажено.
Я с улыбкой покачал головой и, перешагнув через скопление электрических проводов, направился к стоянке, где меня ждал мой «бьюик».
Море огней могло быть еще более ярким, если бы Сигелу удалось ввести в действие фонтан со светящимися струями. Однако в этот вечер фонтан молчал.
Я был вместе с ним в полдень, когда он пришел посмотреть на пуск водяной установки. Однако рабочий, который должен был запустить фонтан, забравшись в его чашу и согнувшись в три погибели, что-то высматривал там, внутри.
– Что, черт возьми, здесь происходит? – спросил его Сигел. – Ты готов запустить эту штуковину или нет?
– Все готово, только вот...
– Что там?
– Понимаете, мистер Сигел, нам нужно сначала вытащить оттуда эту проклятую кошку.
– Кошку? – Сигел отступил на шаг. – Где она, черт возьми?
– В сточном колодце. Кошка пробралась туда прошлой ночью. Там у нее котята. Нам надо выкурить их оттуда.
– Слушай, – сказал Сигел, направляя в него палец, словно это был наган, – ты утопишь эту кошку, или я вышвырну тебя отсюда.
– Вы – босс, мистер Сигел, – наладчик фонтана пожал плечами, – но фонтан не сможет работать сегодня вечером.
– Черт с ним. Это может подождать.
Когда мы отошли, я заметил:
– Я бы не сказал, что ты большой любитель животных.
– Я ненавижу кошек. От них у меня мурашки бегут по коже. Кроме того, среди игроков в азартные игры считается дурной приметой прикасаться к кошке. |