– Тем не менее Рэйген возбудил против вас дело в суде. И вам приходится время от времени давать показания.

Гузик пожал плечами:

– Я не единственный в городе, у кого есть деньги. У Джима они тоже есть. Судьям все равно, кто платит.

– Я уже советовал ему отойти от дел. Продать фирму вам.

– Вот это мудро. Я думаю, Джим должен понять, что мы – я – не имеем отношения к тому, что произошло, что он противостоит человеку, у которого мозги набекрень.

– Вы имеете в виду Сигела?

– Да. Его называют «Багси» не потому, что у него вши или еще что-то в этом роде. Ты знаешь меня, Геллер. У тебя была возможность немного узнать меня. И ты слышал обо мне, прежде чем мы познакомились. Разве я лгу, когда говорю, что я выступаю за серьезный деловой подход? Что моя позиция такова:

зачем убивать человека, когда можно его купить?

– Я слышал об этом, – сказал я.

– Все, чего я хочу, – это переговорить с Джимом. Убедить его сделать разумный шаг. – Он снова покачал головой. – Эти ирландцы. Я помню, в какую лужу сел Дион О'Бэньон. У него было около двадцати букмекерских контор, около сорока ночных баров, около семи десятков зданий. Я был готов выкупить все это. Я предложил ему сумму с шестью нулями за его имущество. Сказал, что мы будем платить ему две тысячи зеленых в месяц, возьмем всех его людей в наш Синдикат. Но он не захотел пойти навстречу, ни на йоту. Таковы ирландцы.

О'Бэньона в конце концов пристрелили. Так что, несмотря на разговоры о деловом разумном подходе, Гузик фактически намекал, что не остановится перед убийством Рэйгена, если тот не согласится продать свое хозяйство.

– Что вы хотите от меня, мистер Гузик?

– Я хочу, чтобы ты сделал то, что уже делал для меня. Быть нейтральным посредником.

– Я не могу быть нейтральным. Я работаю на Джима. Его племянница – моя девушка. Я это говорю вам прямо, мистер Гузик.

– Я ценю это. Но ты тот парень, которому доверяют обе стороны. Все, что я хочу от тебя, – передать Джиму, что мы не организовывали никакого покушения. Что это работа Сигела, что Сигел – сумасшедший и постарается добиться своего. Я не могу остановить его. Возможно, придет время, и кто-то сможет остановить Сигела. Но сегодня у него сильная поддержка со стороны его друзей с восточного побережья. Мне же нужно сохранить с ним деловые хорошие отношения.

– То есть Сигел – это проблема Джима.

– Он может стать и моей проблемой, которую я смогу решить, если Джим согласится продать нам половину имущества «Континентэл Пресс». Я уверен, восточные друзья Сигела тогда будут настаивать, чтобы он прикрыл свою «Транс-Америкэн».

– Согласится ли с этим Сигел?

– У него не будет выбора. Его друзья с Востока не будут особо возражать, если он захочет все-таки отправить на тот свет Джима Рэйгена. Однако если он выступит против нас, то это будет равносильно тому, что он выступит против них.

– Я понимаю.

– Подожди. – Гузик сунул руку в карман брюк и извлек оттуда, наверное, самую толстую пачку денег, какую мне приходилось видеть в своей жизни. Она была перехвачена широкой резиновой лентой. Он отсчитал пять сотенных бумажек.

Я невольно сглотнул слюну.

– Мне кажется, что носить с собой подобную пачку денег, мистер Гузик, опасно. Даже для человека, у которого есть телохранители.

– Как раз напротив.