Все они похожи на меня.

Еще одно напоминание о том, что демон со мной пока не покончил, хотя я и не понимала почему. Может, он до сих пор считал меня пятым членом Легиона и потому я числилась следующей в его списке?

Мелодия за стенкой сменилась, и тут же послышались скребущие звуки.

Они что, мебель двигают?

Музыку наконец приглушили. Зато шорох и треск усилились, и в то же мгновение соседняя дверь хлопнула. Смех удалился по коридору, а я похолодела.

Шорох и скрип раздавались не в соседней комнате.

Я резко обернулась – как раз в тот миг, когда ломаная линия сама собой возникла на зеркале над комодом. Добравшись до рамы, линия остановилась, а шорох прекратился. Но через несколько секунд на стекле появилась свежая отметина.

Звуки были странные. Их не назовешь пронзительными, и теперь уже не казалось, что они доносятся из соседней комнаты. Я подошла ближе – и замерла.

Линии возникали на внутренней стороне зеркала.

Моя эйдетическая память мгновенно запечатлевала всю картину, пока новые и новые линии возникали за стеклом, меняли направление, протягивались по горизонтали, по диагонали, закруглялись.

Буквы.

Слова формировались постепенно, линия за линией, пока не возникло все послание целиком.

ОН ИДЕТ ЗА ТОБОЙ.

Смысл доходил до меня медленно, слово за словом.

Андрас знает, где я.

После всех паранормальных нападений, которым я подверглась в разных местах вроде заклятого колодца и заброшенного детского приюта, моя спальня в интернате оказалась тем уголком, в котором демон наконец-то меня нашел? Неужели ему понадобилось так много времени, чтобы меня выследить?

Девятнадцать дней страха, гнева и вины в одно мгновение обратились в ярость. Теперь это была моя жизнь: мстительные духи и ночные кошмары, пропавшие девушки и демоны, вопросы без ответов и паранормальные угрозы. Я устала ждать, когда же что-нибудь случится. Я хотела, чтобы все случилось сейчас.

– Я здесь! – закричала я, оборачиваясь кругом и раскинув руки. – Иди сюда!

Мне ответила лишь тишина, более громкая, чем сотня голосов.

– Чего ты ждешь?

Последствия моих ошибок окружали меня – лист на листе висели на стенах тюрьмы, сотворенной мной самой. Я ринулась к ближайшей стене, сорвала фотографии мертвых птиц и меловых силуэтов, грозовых бурь и затопленных улиц, портреты и карты.

Из-под обрывков газет, оставшихся на стене, показалось что-то розово-серое – репродукция моей любимой картины «Леди День» Криса Беренса. Девушка, плывущая в воздухе под стеклянным куполом.

Я повесила ее на стену, как только привезли коробки с пометками «Школа». Их я успела уложить перед тем, как на мой дом напал полтергейст, а меня увезли Джаред и Лукас. Эта девушка – последнее, что осталось от прежней комнаты и прежней жизни. Мне было слишком больно смотреть на нее каждый день, и потому я похоронила ее под обрывками теперешней жизни.

Я всегда верила, что девушка под стеклянным колпаком в конце концов найдет выход. Возможно, я ошибалась.

Я содрала репродукцию со стены и разорвала пополам. Купол разделился точно посередине, а вместе с ним разорвалась и девушка. Половинки упали на пол, затерялись в море статей о трагедиях, которые случились из-за моей ошибки.

Кто-то постучал в дверь.

– Эй, там у вас все в порядке?

Первая репродукция, подаренная мамой, лежала у моих ног. Я подобрала половинку с лицом девушки, сложила и сунула в блокнот.

– Кеннеди, я знаю, что ты там. Открой!

Я узнала голос девушки, но не стала отвечать.

– Я не уйду! – заявила она.

Я приоткрыла дверь.