Через мое плечо она окинула взглядом то, во что превратилась моя спальня.

– Тяжелый денек? – В ее тоне звучал легкий сарказм.

– Что нужно? – Я прижала к груди блокнот.

– Если тебе нравится быть сучкой, то я просто скажу красавчику, который ищет тебя, что тебя он совершенно не интересует.

– О чем ты говоришь?

Девица вздохнула и закатила глазки.

– Я с ним столкнулась, когда он бродил тут вокруг. Он сказал, что ищет тебя. Случилось нечто из ряда вон, кажется. Тебе повезло, что он налетел на меня, а не на кого-нибудь из наших надзирательниц. – Девица протянула мне влажный листок бумаги. – Он попросил передать тебе это.

Я развернула листок, и мое сердце на мгновение остановилось. Черные чернила расплылись, но я все равно узнала рисунок – и того, кто его нарисовал.

Джаред.

В центре листка он изобразил черную голубку. Такую же, как и вытатуированная на его руке.

– И что это означает?

– Где он?

Она негодующе скрестила руки на груди:

– Ты не скажешь мне, кто это?

Я шагнула к ней, приблизила лицо к ее лицу:

– Где он?

Девица отпрянула так, что ударилась спиной о стену.

– Да расслабься ты! Ты что, забыла сегодня свои пилюли выпить? Он за Андерсон-Холлом.

Я бросилась мимо нее и помчалась по коридору.

Девятнадцать дней прошло с тех пор, как мы с Джаредом не виделись, но мне они показались вечностью. Я думала о нем каждый день и каждый день боролась с соблазном сбежать и отправиться на его поиски.

Но теперь он здесь, он сам нашел меня, и ничто другое не имело значения.

К тому времени, когда я обогнула интернат и добралась до пристройки, именовавшейся Андерсон-Холлом, я промокла до нитки. За спальнями раскинулся лес, как черное море. Но впервые с тех пор, как я в детстве пряталась в мамином шкафу, моя грудь не сжалась от страха от окружившей меня темноты.

Я боялась только одного: не найти Джареда.

– Джаред! – шепотом позвала я. – Где ты?

Пожалуйста, будь здесь.

За шумом дождя, колотившего по крыше, и шумом ветра в листве деревьев я не слышала ничего, кроме стука собственного сердца.

– Кеннеди?

Я резко обернулась – и налетела на Джареда. Ноги подкосились, и Джаред поймал меня за руку. Но мокрое запястье заскользило в его влажной руке, как девятнадцать дней назад, когда мы бежали из рушащейся тюрьмы.

На этот раз я не упала.

Джаред приподнял меня, подхватив под мышки, и его большие пальцы прижались к моим плечам. Я позволила себе погладить его руки, и мускулы Джареда напряглись от моего прикосновения. Он уставился на меня сверху вниз, его светло-голубые глаза казались еще светлее на фоне черноты вокруг нас.

На мгновение мы оба застыли.

– Я тебя нашел, – наконец прошептал Джаред, поднял руку и коснулся моей щеки.

Слова были ни к чему. Я потянулась к нему и вцепилась в отвороты тяжелой зеленой куртки, надетой поверх легкой армейской, сжала их изо всех сил. Пальцы Джареда добрались до моей шеи, он легонько потянул меня к себе.

– Поговори со мной, Кеннеди.

Я прижалась лбом к его груди, с трудом подавляя рыдания.

– Скажи, что у тебя все в порядке, – умоляюще произнес Джаред.

– Насколько это вообще возможно.

Джаред взял меня за подбородок и заставил поднять голову, и даже в темноте я рассмотрела его лицо. Мужественные черты, длинные ресницы, шрам над бровью – и нечто мальчишеское, скрытое подо всем этим. Губы Джареда скользнули по моим губам, сначала очень осторожно.