Неожиданно факельное пламя, находящееся справа, задрожало и погасло.

    - Справа идет Хэймлет,- шепнул Свейн Сигурду. Но тот знал это сам. Оба викинга вжались в стены, потому что воздух в пещере сотряс гулкий крик Локкинсона. Он что было сил бежал к выходу, не выпуская из рук горящего факела, которым размахивал на бегу, и кричал:

    - Сигурд! Свейн! Все наружу, бегом! Здесь мы ничего не сделаем!

    Факел был изготовлен римлянами на совесть, и, как ни махал им бегущий Пэук, пламя не гасло, а, наоборот, раздуваемое потоками свежего воздуха, вспыхивало ярче. Прикрывающие разведчиков викинги не стали спешить с отступлением, услышав крики Локкинсона, ведь где-то во мраке оставался Хэймлет. Но тут пламя, вспыхнувшее с новой силой, вдруг высветило из темноты ужасное чудовище, которое двигалось по пещере следом за бегущим Пэуком, почти не уступая воину в скорости. Краткого взгляда было достаточно, чтобы понять, что от датчанина вряд ли осталось что-нибудь, кроме мокрого места. Монстр был настолько велик, что занимал все пространство пещеры, к тому же он полз на брюхе. Даже вжавшись в одну из трещин, которыми были изрезаны стены, было почти невозможно избежать незавидной участи. Оставалось лишь удивляться, как такое чудище могло столь быстро передвигаться по несколько тесноватому для него проходу.

    Викинги сорвались и побежали в тот момент, когда Локкинсон почти поравнялся с ними. Они что было силы неслись к выходу, за время пребывания в Пиктской пуще хирдманы уже не раз имели возможность потренироваться в скоростном беге. Благо пол пещеры был отполирован брюхом мерзкого ужвута, и люди не боялись споткнуться об неудачно лежащий камень. На бегу Сигурд почувствовал знакомое покалывание под лопаткой. Ужвут пытался парализовать его волю, но до выхода оставалось всего несколько шагов.

    Олаф вскочил в пещеру и буквально за шиворот выкинул на солнечный свет три обезволенных тела и еле успел выскочить сам.

    Из проема пещеры показалась голова размерами с крестьянскую хижину и зашевелила длиннющими усами.

    - Кого же мне напоминает этот урод? - вслух подумал Торкланд.

    Римляне выстроились напротив выхода из пещеры и, прикрываясь с ног до головы своими длинными щитами, ощетинились короткими копьями, выжидая, когда чудовище выползет еще дальше наружу.

    Ужвут, похоже, тоже не горел желанием торопить события и осматривался по сторонам, непрерывно шевеля длинными усами.

    - Ах, так ты таракан! - вдруг осенило Торкланда.

    Конунг вспомнил, кого ему напоминало чудовище. Черных домашних тараканов, страшно кусачих и очень противных насекомых. Правда, этот был несколько покрупнее и с какими-то уж очень маленькими, однако сильными лапками, которые не давали возможности ужвуту бегать, подобно его меньшему домашнему двойнику, но довольно уверенно передвигали волоком увесистое тело по земле.

    Нерешительность обеих сторон нарушила одна из римских женщин: ловко раскрутив пращу, она так метко запустила тяжелый камень, что он попал прямо в морду отвратительной твари и обломал чудищу ус.

    Ужвут взвыл и, разгневанный, пошел в наступление. Ему навстречу полетели дротики, они утыкали голову монстра, но не причинили вреда, хотя некоторые попали даже в глаза, правда, у чудовища их было такое бесчисленное, множество, что выколоть все было невозможно.

    В ответ ужвут выпустил струю зеленой жидкости. В воздухе разнеслась нестерпимая вонь. Римляне прикрылись щитами. Раздались первые стоны, два воина в строю упали, извиваясь от боли. Это были те, кому жидкость попала на тело.

    По команде центуриона римляне стали медленно отходить, не ломая строя.