— Тогда остается Годвин.

— У него сейчас много забот с детьми.

— Как все сложно! Но пока Годвин меня отвозит, ты разве не можешь присмотреть за малышами?

— Допустим. Но у тебя нет ни повозки, ни лошадей.

— Годвин может воспользоваться повозкой и лошадью, которые Дрого взял у Старой Эдит. Если Дрого посчитает, что они принадлежат ему, я могу вернуть их немедленно, как только доберусь до Пивинси. А теперь скажи Годвину, что я буду ждать его у восточных ворот.

Ведетт молча посмотрела на Иду, поцеловала ее в лоб и ушла.

Ида смотрела ей вслед, размышляя, правильно ли поступает. Она не только покидает человека, которого любит, но и собирается в путешествие по разоренной земле, где сейчас нет и подобия закона и по которой бродит множество людей, чьи дома сожжены и запасы разграблены…

Добравшись до восточных ворот, Ида отметила, что дорога на Пивинси выглядит мирной и безопасной, совсем не так, как мрачные и кривые улочки Лондона. В Лондоне она боялась даже выйти за порог, чтобы не оказаться в руках насильников. На одиноких саксонских женщин норманны смотрели как на легкую и законную добычу. Ида не стала подходить близко к воротам, увидев, с каким интересом поглядывает на нее охрана. Оставалось только надеяться, что необходимость стоять на посту не позволит солдатам броситься за ней в погоню.

Когда появилась знакомая повозка, которой правил Годвин, Ида быстро на нее взобралась. К своему удивлению и радости, она обнаружила там обоих детей — родственников Годвина. Увидела она в повозке и своих собак.

Только когда повозка миновала ворота, Ида вздохнула с облегчением и без сил упала на мешки.

— Ты сошла с ума, — сказал наконец Годвин.

— Может быть. Ты решил взять с собой и детей?

— Они сами захотели. Не желают со мной расставаться.

— Думаю, для них это даже лучше. Они вернутся к себе домой.

Годвин недоверчиво хмыкнул.

— Ищешь разумные основания своему глупому по ступку?

— Разве моя мать не рассказала тебе, почему я возвращаюсь в Пивинси?

— Рассказала; но я так и не понял, почему ты решила покинуть Дрого, ничего толком не узнав. И не понимаю, почему ты бежишь от него так далеко. Ты могла бы остаться со своей матерью.

— У меня нет воли, — ответила Ида. — Я слишком слаба, чтобы самой сказать Дрого, что я его оставляю. А если он будет где-то рядом, я обязательно к нему приду, даже если он станет мужем другой. Да, расстояние не может погасить чувства, но я по крайней мере не совершу поступков, о которых мне потом придется жалеть. Я не хочу быть чьей-то любовницей. Да, я делила с ним постель, но тогда мы были оба свободны. Я надеялась на брак, теперь же я твердо знаю, что этого никогда не будет.

Годвин кивнул.

— А если Вильгельм отдаст кому-нибудь твою землю?

— Придется с этим смириться.

— Но на что мы будем жить? Норманны забрали все.

— Далеко не все. У Старой Эдит было много запасов, которые она прятала от разбойников. Часть ее кур и свиней норманнам не удалось поймать, и они до сих пор, должно быть, бродят где-то в лесу. — Ида оглядела повозку, и в ее глазах заискрилась улыбка. — Я вижу, и ты сделал кое-какие запасы.

— С любезной помощью твоей матери. Ее очень беспокоило, как мы будем жить, Она надеется, что Дрого тебя скоро отыщет.

— Я тоже на это надеюсь, но только… только если он останется свободным. Для меня он может быть либо мужем, либо никем. — Ида тут же усомнилась в собственных словах. Она слишком любит Дрого, чтобы сдержать эту клятву.

Дрого в удивлении замер на пороге. Еще когда он подходил к дому, его мучили недобрые предчувствия. Неужели Ида куда-то ушла, не дождавшись его? Может быть, она захотела навестить мать или просто вышла по какому-нибудь делу? Дрого строил различные предположения, пытаясь успокоить себя, но тревога не проходила и он решил проверить сундук с одеждой.