Он мог бы украсть. Уэйд Фостер многое знал о краже лошадей. Но потом он представил себе лицо Джеффа и то, как удручен будет мальчик, если Уэйд украдет лошадь.

Черт бы побрал ребенка и его радостные глаза, и улыбку, полную надежды. Фостер совсем не нуждался в таком доверии.

Он сделал еще несколько пробных шагов. Рану на ноге задергало. От езды верхом она снова откроется. Сколько крови должен человек потерять, прежде чем умрет?

В дверь постучали. Он замер, затем прорычал разрешение войти. Не мог же он запретить женщине войти в собственную комнату.

Дверь открылась, на пороге стояла она. Он внимательно ее осмотрел: темно-рыжие волосы, пахнущие цветами, гладкая кожа, широкие скулы, стройная фигура, взгляд, в котором было много решимости и слишком мало страха. Она улыбнулась, увидев, что он на ногах.

— Вам лучше!

Он смущенно ответил:

— Настолько хорошо, что готов вернуть вам вашу комнату. Я поживу в сарае, если вы не против. Всего лишь день или два, пока не смогу передвигаться. Я и так доставил вам слишком много хлопот.

Улыбка исчезла с ее лица, а взгляд стал настороженным, словно на глаза опустилась завеса.

— Сомневаюсь, что у вас хватит сил далеко уехать, а в сарае сыро, легко можно подхватить простуду. Я бы предпочла, чтобы вы оставались здесь. Нам с Джеффом совсем неплохо вдвоем.

— Я не…

— Если отряд вернется, вам безопаснее находиться в моей спальне, — сказала она. — Здесь вас искать не будут. А сарай наверняка обыщут.

Уэйд стиснул зубы. Она права, черт возьми. Он не мог представить, что кто-нибудь вторгнется в спальню этой женщины против ее желания. Она усмирит наглеца одним взглядом.

Пропади все пропадом, она даже его усмиряет.

Он вздохнул, сдаваясь. Потом почувствовал, что вот-вот упадет и, не желая делать это вновь у нее на глазах, отошел к кровати. Неловко опустился на одеяло, держась прямо одним усилием воли.

— Еще один день, — сказал он, — и я сумею…

— Быть может, дойти до ворот, — перебила она. — Большее расстояние вам не преодолеть.

— Лошадь. Если бы вы мне одолжили… — Он решил покинуть это место так или иначе, даже если ему придется просить, чего он не делал лет двадцать. — В горах у меня есть несколько лошадей. Если… я доберусь до них, то возмещу…

— На лошади вы тоже далеко не уедете, — сказала она мягко, даже с сожалением. — И лишних лошадей у нас нет, только моя и Джеффа, а еще два тяжеловоза, которые возят фургон и работают в поле.

Уэйд почувствовал досаду. Досаду от собственной беспомощности и зависимости. Ему захотелось отомстить своей судьбе, только судьбы под рукой не было. А женщина была. Он посмотрел на нее со злостью.

— Что сказали бы ваши соседи, если бы узнали, что вы приютили любовника индианки?

Она даже бровью не повела.

— То же самое они сказали бы, если бы узнали, что я дала кров человеку, который убил того старателя.

— Неужели для вас ничего не значит, что я жил среди ютов? Она ответила не сразу, встревоженно посмотрев ему в глаза.

— Не знаю. Не могу сказать, что понимаю это.

— Я слишком хорош, чтобы жениться на индианке? — насмешливо спросил он. — Так вот, как раз наоборот. Чивита была слишком хороша для меня.

— Это меня не касается, — сказала она.

— Нет, касается, — возразил он. — Если меня здесь найдут, то скорее всего это затронет и вас, и Джеффа.

Искра, сверкнувшая в ее глазах, сказала ему, что она уже думала об этом.