— Возможно, и не лучше, но зато гораздо веселее.

Дэниел рассмеялся:

— В этих вопросах я полностью доверяю тебе, Гэрри. Реши и скажи госпоже Кирстон.

Генриетта недовольно сморщилась, но не стала возражать, решив принять удар на себя.

— Куда ты идешь?

— К королю. Я должен получить аудиенцию и доложить о результатах своей поездки. Необходимо также узнать о его дальнейших планах.

— Да, конечно. — Генриетта подставила мужу щеку для поцелуя. — Но ты вернешься к обеду?

— Надеюсь.

— Семь бед — один ответ, — сказала Гэрри, когда за Дэниелом закрылась дверь. — Если уж именно я должна поговорить с госпожой Кирстон, то стоит поставить ее в известность, что девочки будут ходить в церковь только по воскресеньям, когда все мы туда ходим.

— За что они будут тебе весьма благодарны, — заметил Уилл, но его улыбка была лишена обычной веселости.

Генриетта оперлась локтями о стол, положив подбородок на скрещенные руки, и серьезно посмотрела на него:

— Что тебя беспокоит, Уилл?

Он глубоко вздохнул, но она молчала, ожидая ответа.

— Я влюблен, — произнес он наконец, густо покраснев от смущения.

— В Джулию? Я знала, что это произойдет! — Генриетта вскочила и, обежав стол, обняла его.

— Как ты догадалась? — Уилл освободился из ее объятий.

— О, я сразу поняла это… по твоему виду, еще тогда, когда ты впервые увидел Джулию. Вот почему я была уверена, что ты останешься в нашем доме, пока нас не будет. Я поняла, что Джулия станет иногда навещать детей, и у тебя появится возможность… — Она пожала плечами. — Так и произошло?

Уилл покачал головой:

— Нет, Гэрри, не так.

Генриетта удивленно взглянула на него:

— Значит, Джулия не влюбилась в тебя?

Уилл опустил голову.

— Она любит меня так же, как я ее, но родители запрещают ей видеться со мной.

— Почему? — В голосе Гэрри прозвучало негодование.

— Они полагают, что сын эсквайра недостаточно хорош для нее.

— А они-то кто такие? — Генриетта почувствовала себя оскорбленной. — Обнищавшие дворяне в изгнании! О, это просто смешно! — Она начала взволнованно ходить по комнате. — Ты разговаривал с ними?

— Конечно. Я сделал все самым благородным образом: попросил у лорда Морриса руки Джулии, рассказал ему о своем происхождении, состоянии… Наш род более древний, чем их, — добавил Уилл с внезапной горячностью. — Но он не только отказал мне, но и запретил нам видеться. Джулии не разрешают писать письма и выходить из дома без сопровождения матери.

Генриетта пришла в ужас:

— Да это просто деспотизм. Очень похоже на моих родителей!

— Что мне делать, Гэрри? — Уилл выглядел крайне удрученным. — Я не могу без нее. Для меня было бы утешением хотя бы видеть ее, слышать ее голос… но эта полная изоляция убьет меня.

— Думаю, до этого дело не дойдет, — сказала Генриетта, — и я не допущу, чтобы ты страдал.

Уилл улыбнулся, услышав такое категоричное заявление.

— Ничего не поделаешь, Гэрри. Лорд и леди Моррис непреклонны, а Джулия не посмеет ослушаться их.

— Согласна, открыто не посмеет, — задумчиво сказала Генриетта. — Но тайно… Я навещу ее сегодня утром. Я собиралась сделать это в любом случае. Родители Джулии всегда с одобрением смотрели на нашу дружбу, так что они допустят меня к ней.

— Что ты задумала? — Уилл хорошо знал свою подругу и то, как быстро она принимает решения. Ее визит мог принести ему новое беспокойство, но одновременно давал и надежду. Генриетта редко терпела неудачу, когда вкладывала в дело всю душу.