Ястреб пожал плечами.

— Среди индейцев сиу существует обычай: тот, кто украдет у своего соплеменника жену, должен заплатить пострадавшему выкуп. Обычно это бывают лошади. И то и другое — собственность.

— Мне следовало целиться тщательнее! — вспыхнула она. С губ Ястреба не сходила улыбка. Он стоял так близко, пальцы гладили пораненную ступню молодой женщины.

— Лошадьми занимался Слоан, — сказал он. — А я отправился сразу за тобой. Был рядом, наблюдал, ждал. Помнишь, я говорил, что убью любого, будь то белый или краснокожий, кто осмелится посягнуть на то, что я считаю своим?

Слова неожиданно согрели ее, хотя нервная дрожь от пережитых только что событий все еще сотрясала тело. Голос его звучал искренне. Так хотелось прижаться к сильной груди, и в то же время непонятная сила заставляла отстраниться.

— Так, значит, — проговорила она, — ты убил тех людей из-за меня, а не ради того, чтобы заполучить лошадей?

Ястреб протянул руку и ласково провел ладонью по нежной щеке. Глаза таинственно поблескивали в лунном свете, резкие черты лица казались еще более резкими.

— Я хотел и того и другого, любовь моя, — промурлыкал он. С этими словами Ястреб покинул жену: необходимо было еще помочь Слоану совершить печальную церемонию и похоронить мертвых.

Кофе, печенье, прихваченные из дома, да несколько водяных птиц, которых Ясень успел заманить в силки, — вот из чего состоял их ужин. Скайлар, желая согреться и успокоиться, отпила несколько глотков бренди. Ясень стоял на страже. Ястреб, бросив пристальный взгляд на жену, проговорил:

— Вижу пятнышко грязи на твоем милом носике. Скайлар опустила ресницы и до боли прикусила губу. Пятнышко! Да она вся в грязи! Одежда изодрана и пропылилась.

— Ручей всего в тридцати шагах отсюда, — сообщил Слоан.

— Хочешь вымыться? — спросил Ястреб, кивнула головой и встала.

— Нужна чистая одежда? — поинтересовался он.

— У меня есть своя.

— Ну конечно, — промурлыкал он.

«Не иначе как снова смеется», — подумала Скайлар и махнула рукой в ту сторону, где лежал узел с ее вещами.

— Позволь мне. — Ястреб поднялся вслед за ней, взял за локоть и отправился туда, куда она указывала.

Слоан растянулся на траве, положив под голову седло. Едва парочка исчезла из виду, улыбка тронула его губы.

Когда подошли к ручью, Скайлар опустилась на колени и попробовала рукой воду. Зябко поежилась. Не вода, а лед.

— Вовсе не обязательно окунаться целиком, — сказал Ястреб, протягивая ей кусок пахнущего мыла, которое достал из ее вещей. Скайлар яростно затрясла головой.

— Я должна! — Ей и сейчас казалось, что она ощущает прикосновения грязных рук. Вряд ли он способен понять ее. А может, и поймет.

Скайлар поднялась и начала быстро скидывать с себя одежду, а после вошла в воду и, вздрагивая, принялась с остервенением намыливаться. Ястреб поджидал на берегу с простыней. Когда терпеть уже не стало сил, она выбежала из воды, а Ястреб тут же завернул ее в простыню и крепко прижал к себе, согревая своим теплом. Но Скайлар все продолжала трястись.

— Так много убитых!

Ястреб вздохнул, гладя ее по волосам.

— Индейцы — народ воинственный. Кроу впитывают с молоком матери, что они рождены, чтобы убивать, и должны быть готовы к смерти, которая поджидает в любом бою, в любом набеге. Что ни говори, воины они храбрые. Сиу тоже учат своих детей необходимости уметь драться со своими врагами. И не бояться смерти.

— Как это жестоко!

— Мир жесток, Скайлар.