— А толку от этого?

К шоссе не пошли. Бабарыкина не захотела. Двигались полевой дорогой, ориентируясь на красные огоньки труб химкомбината.

Чем ближе подходили к городу, тем меньше говорили и старались не смотреть друг другу в глаза. Уже глухой ночью, когда весь райцентр спал, подруги оказались на пустынных городских улицах.

— Хорошо хоть никого рядом нет. Никто нас не видит. Как стыдно! — произнесла Наташа.

— Почему это тебе должно быть стыдно? — возмутилась Танька.

— Не знаю. Ничего не могу с собой поделать. Но мне стыдно.

Из-за угла блеснули фары. Бабарыкина бросилась к подворотне. Танька схватила ее за плечо:

— Постой, дура, это же менты! — Она вскинула руку.

Полицейский «УАЗ» неторопливо катил по улице. Лейтенант, сидевший рядом с водительским местом, подозрительно присматривался к девушкам.

— Вы чего в таком виде разгуливаете? — поинтересовался он, когда машина остановилась возле Таньки. — Пьяные, что ли?

— Да трезвые мы уже, лейтенант! — рявкнула Танька зло.

Наташка близко не подходила, куталась в обрывки блузки. Узнав, что девушек за городом изнасиловал какой-то извращенец, лейтенант оживился.

— Поехали в участок. Напишете заявление. Этого так оставлять нельзя. Сегодня вас, завтра кого-нибудь еще изнасилует. А мне это надо?

В участке сердобольный лейтенант подыскал потерпевшим кое-что из одежды, какие-то старые мужские пиджаки. Сержант сварил кофе. Согревшись, Наташа перестала стучать зубами и смогла отвечать.

— … значит, вы остались одни на автобусной остановке? — выяснял дежурный следователь обстоятельства произошедшего. Перед ним лежали чистый лист бумаги и ручка.

— Да, мы опоздали на последний автобус, — сказала Наташа. — Мы попутку ловили.

— Вот и словили на свою голову. Ночами молодым и красивым дома сидеть надо. Но вины с него это по нашим законам не снимает. Вот в Эмиратах, если женщина лицо откроет или юбку выше колена наденет при чужом мужчине, то насильника оправдывают. Мол, это она его и спровоцировала. Дикость какая-то средневековая. Законы шариата, — хмыкнул следак. — Насильника вы видели раньше?

— Лицо вроде знакомое. Но где я его видела, не припомню, — наморщила лоб Танька. — Ну совсем не могу вспомнить.

— А номер машины? — поинтересовался следователь.

Чувствовалось, что он искренне хочет помочь девушкам. Мужчины, вообще-то, ненавидят насильников даже больше, чем женщины.

— Не посмотрели мы на номер, — переглянулись девушки.

— Не до того нам было.

— Машина у него приметная. Я такой в нашем городе раньше не видела, — вставила Наташка.

— Какая марка? — уточнил следователь. — Если модель редкая, мы его мигом вычислим.

— Модель редкая, — с готовностью подтвердила Танька. — Но какая именно, я не знаю.

— Лимузин под старину сделанный, но современный… — принялась детально описывать машину Бабарыкина.

Почему-то следак во время описания мрачнел и мрачнел. Когда Наташа замолчала, не зная, что еще сказать о приметном автомобиле, он сделался совсем неприветливым.

— Прошу прощения. А ты, лейтенант, иди со мной, — сказал следователь и вышел из кабинета.

Сержант избегал смотреть на потерпевших, пялился в окно, за которым и виднелось-то всего — фонарь да крона засыхающего дерева. Было слышно, как следак в коридоре с кем-то говорит по телефону, но слов не разберешь.