Ох, Гриффин, где же ты? – терзалась Бренда. Чем занят? Думаешь ли обо мне?.. Тоскуешь ли без меня?

Она снова и снова вспоминала, как он вспылил, когда услышал слова Майка Роверса. Это было совсем на него непохоже. Гриффин всегда держал себя в руках, а вспыльчивостью страдала как раз она, Бренда, – глупая легкомысленная девчонка.

Девушка без сил опустилась на постель, и глаза ее снова наполнились слезами.

Девушку возили по стране, приглашали на обеды, угощали вином, с ней флиртовали… но все это казалось безмерно далеким от того, что составляло теперь смысл ее существования. И вот наконец наступил день отъезда.

Тоска по дому, которая мучила Бренду в первые дни пребывания в Джакарте, поблекла. Теперь она даже почти страшилась возвращения. Здесь, среди чужих людей, в незнакомой обстановке у нее еще были силы притворяться, что все в порядке. Она заставляла себя верить в то, что Гриффин не покинул ее и они будут счастливы вместе, как тогда, в Шотландии.

Но Бренда понимала, что стоит ей вернуться домой, и эта мечта лопнет как мыльный пузырь. Она панически боялась, что там ей неизбежно предстоит раз и навсегда осознать, что Гриффин для нее безвозвратно потерян.

Это наверняка так, иначе почему он даже не попытался связаться с ней?

Восемнадцать часов спустя, поднимаясь на борт лайнера, Бренда почувствовала, что ее поташнивает.

Наверное, я подхватила грипп или перенервничала из-за долгого ожидания, решила девушка, но, когда она отказалась от завтрака, побледнев при одной мысли о еде, женщина, сидевшая рядом, сочувственно проговорила:

– Ох, как я вас понимаю! Когда я носила своего первенца, меня тошнило целых шесть месяцев. Страшно вспомнить! – добавила она с добродушной усмешкой.

Бренда уставилась на нее, потеряв дар речи. Неужели я беременна? – ужаснулась она. Нет, это невозможно! Или все-таки возможно?

«Если сегодня мы зачали ребенка, нам придется пожениться», – сказал тогда Гриффин. Но теперь… Впрочем, соседка может и ошибаться. А если все-таки она права, что скажет Гриффин? И как поступит?

К тому времени, когда самолет приземлился в аэропорту Дублина, Бренда уже совершенно выбилась из сил.

Всю дорогу она размышляла о своей возможной беременности, и теперь страшная правда, словно призрак, брела вслед за ней к таможенному посту.

Если Гриффин станет настаивать, чтобы мы поженились, я никогда не узнаю, чем он руководствуется – любовью ко мне или только чувством долга, с горечью размышляла Бренда. А сам он никогда не узнает, доверяю ли ему я. Ребенок, наш ребенок вырастет в атмосфере недосказанности… а ведь малышу необходимы любовь и доверие.

Пройдя таможню, Бренда наконец приняла решение сходить к врачу и, если беременность подтвердится, ничего не говорить Гриффину. Так будет лучше не только для него, но и для их будущего ребенка.

Погруженная в эти мучительные мысли, девушка медленно брела к выходу, как вдруг кто-то громко окликнул ее.

– Гриффин! – Бренда остолбенела, не веря собственным глазам.

Он был изможден, небрит и мрачен, глаза покраснели от усталости.

– Слава Богу, с тобой все в порядке, – хрипло проговорил он, забирая у нее чемодан, и схватил за руку. – Я пытался тебе дозвониться, но в отеле сказали, что ты у них не останавливалась, а когда ты не прилетела своим рейсом…

Он держал ее так крепко, словно решил никогда не отпускать.

– В отеле не было свободных номеров, – невнятно пробормотала Бренда, чувствуя, что едва держится на ногах.

Гриффин здесь! – пела ее душа. Он пришел встретить меня. Он пытался до меня дозвониться…

– Я тоже звонила тебе, – сказала Бренда, – но тебя все время не было дома…

– Да, я был на ферме Джоша.